— Назови свою цену, — требует он ровным, холодным голосом. — Чтобы она никогда больше не видела и не слышала тебя.
— Моя цена, — говорит Снейк, опуская подбородок, — не измеряется деньгами.
Он делает паузу, давая своим словам осесть, его взгляд изучает лицо Джакса.
Мой бывший жених остается ледяным — его дыхание спокойно, концентрация непоколебима.
Раздражение берет верх над Снейком, как бы он ни старался держать себя в руках. Его губы поджаты, он кусает внутреннюю сторону щек, как всегда, когда пытается сдержать свою жестокую натуру, а поблизости нет еды, чтобы отвлечься.
Никому из танцовщиц не секрет, что его пристрастие к обжорству — способ обуздать агрессию. Хотя он никогда не распускал руки на нас, ощущение, что это может случиться в любой момент, всегда висело над нами, как меч на тонкой нитке. Сейчас этот меч раскачивается опасно близко, поскольку хозяин ночного клуба вынужден заговорить первым.
— Ты уже однажды что-то забрал у меня, Джакс Вон, — его голос пропитан ненавистью. — Что-то, чего ты не сможешь вернуть, если только не умеешь менять прошлое.
Он кусает щеку еще сильнее, его лицо начинает дергаться нервным тиком. Я вся напрягаюсь, замирая на месте. Я никогда не видела его в таком состоянии.
Джакс держит меня близко к себе, почти прижимая к своему твердому, словно камень, телу.
Старые счеты? Вот о чем идет речь? Постой... Снейк все это время планировал эту херню? Девушка в капюшоне — это была его шпионка? Она заманила Джакса сюда?
— Ближе к делу, — говорит Джакс холодно.
— Альберто Норсо. Не думаю, что ты помнишь это имя.
Снейк скалится, его золотая и серебряная улыбка готова вцепиться в глотку. Он ждет, его глаза сверкают в тусклом свете клуба, который кажется таким же мертвым, как сломанный робот.
Никакой реакции от Джакса. По крайней мере, никакой, которую Снейк или кто-то еще мог бы заметить. Но я вижу: напряжение, едва уловимое выпрямление его спины.
Он узнал это имя.
Толпа начинает ерзать, но все еще молчит. Да и куда им деваться, когда люди Снейка выстроились вдоль стен и закрыли выходы? Похоже, он
Люди Джакса стоят вокруг клетки, заняв боевые позиции. Мое сердце колотится так сильно, что я чувствую его в горле. Сегодняшняя ночь может закончиться кровавой баней, и эта возможность настолько реальна, что я уже вижу алые пятна.
Снейк горько фыркает:
— Конечно, нет. Он был просто одним из многих, кого ты покалечил в яме.
Он приближается, контролируя каждый шаг. Внутри него крутится вихрь убийственных эмоций, настолько сильных, что я ощущаю их, как гул в глубине своего живота. Кажется, именно эта энергия удерживает всех остальных в напряжении. Ну, и ледяное спокойствие Джакса, настолько незыблемое, что оно граничит с нечеловеческим.