Он больше не говорит о своем прошлом, и это даже облегчение. Мне хочется узнать о нем все, но для одной ночи этого уже слишком.
Все мое тело напрягается, когда он вводит головку своего члена в мой задний проход, и я кричу в кляп, пальцы вцепляются в пушистый ковер.
— Ты знаешь правила, маленькая шлюшка, — хрипло говорит он, натягивая кожаный ремень. — Все идет намного легче, когда ты просто принимаешь это.
Я стараюсь расслабиться в его хватке. Я сосредотачиваюсь на отражении: мое лицо в кляпе, я качаюсь вперед-назад от каждого его толчка в мою задницу, мои большие груди подпрыгивают. Он управляет мной, как лошадью, держит лишний конец ремня в одной руке, а другой разводит мои ягодицы, чтобы получить полный доступ.
— Ты полностью в моей власти, Ада-Роуз, — мурлычет он, наслаждаясь моими скулящими звуками. — Я владею твоим телом. Мы поженимся, и для всех ты будешь леди. У тебя будут деньги, влияние и уважение. Но за закрытыми дверями ты всегда останешься моей шлюхой. Моей, чтобы использовать, чтобы унижать. И я буду делать это часто, Ада-Роуз. Так часто, что ты будешь чувствовать боль каждый день, напоминая себе, какая ты шлюховатая маленькая дрянь.
Его рука обхватывает меня спереди, два пальца раздвигают мои влажные губы, открывая пульсирующий клитор воздуху. Я чувствую, как его яйца сжимаются у меня на заднице, пока он вбивается до конца, вырывая из меня приглушенный кляпом крик боли. Но вместе с этим приходит и удовольствие, особенно когда он играет с моим клитором пальцами. Я не могу не реагировать на его движения: мои глаза закатываются, тело кричит о разрядке, которая мне нужна слишком сильно, а он это прекрасно знает. Пусть мой рот затянут кляпом, но язык моего тела говорит громче любых слов — как жадно я принимаю его член, как мне нравится видеть свое отражение на экране, пока он пользуется мной.
Его член пульсирует, готовый выплеснуть все внутри меня, но он туже оборачивает кожу ремня вокруг своей руки, заставляя себя сохранить контроль. Его пальцы покидают мой клитор только для того, чтобы грубо вонзиться в мою мокрую киску. Он даже не пытается быть нежным. Три пальца, и он начинает жестко трахать меня ими.
— Ага, тебе нравится, когда обе дырочки заняты одновременно, правда? — рычит он с удовольствием, когда я начинаю стонать, не в силах сдержать себя. — Посмотрим, каково это быть как следует выебанной. Не переживай, для твоего ротика у меня тоже кое-что припасено.
Я теряю контроль, изо всех сил извиваясь вперед-назад. Ноздри раздуваются, хватая воздух, пока мое удовольствие взрывается в его руке, моя поясница выгибается, а пальцы сжимаются в кулаки, цепляясь за ковер.
Он стонет, грубо запрокидывая мою голову назад, пока его большой член пульсирует внутри моего зада.
— Ебать, Адалия, — рычит он, его голос переполнен страстью. Я уверена, что вот сейчас, он кончит, но нет. Он, должно быть, все еще охуевший до предела, если способен так себя сдерживать, несмотря на то, что уже на грани.
Он наклоняется в сторону, хватает бутылку виски из-за телефона, оставляя мобильник опираться на пустой стакан. Затем развязывает кожаный ремень, сдавливающий мое лицо. Мои изнасилованные губы, наконец, освобождаются, и я жадно втягиваю воздух, заполняя легкие. Но он тут же сует мне бутылку в лицо.
— Пей, — рявкает он. — Оберни свои губы вокруг горлышка, как хорошая шлюха.
Я делаю, как он сказал, беру долгий глоток из бутылки, пока он все еще яростно трахает мою задницу. Мои сиськи подскакивают в такт его толчкам.
— Посмотри на себя, развратная маленькая шлюшка. Пьешь и позволяешь себя ебать, — рычит он, опуская свое тело на мою спину, его лицо оказывается рядом с моим на экране.
Мое дыхание замирает, когда я вижу на дисплее его идеально выточенное лицо, эту челюсть, острую, как нож, и она сейчас давит на мою щеку. Между нами проступает тонкая полоска крови — моя маска с драгоценными камнями прорезала его кожу. Но он только ухмыляется и давит еще сильнее.
— Джакс, — выдыхаю я, но он подкладывает ладонь под бутылку и резко возвращает ее к моим губам. Он держит ее так, что мой язык вынужден лизать горлышко, а губы — сосать его, когда я делаю глоток.
— Болит не сильнее, чем видеть, как ты танцуешь для этих ебучих извращенцев, — рычит он. — Но единственный член, который будет тебя трахать до конца твоей жизни, — это мой.
Он толкает сильнее, и я подаюсь вперед, ловя себя на руках, бутылка вырывается из моих пальцев и с глухим звуком ударяется о ковер. Янтарная жидкость разливается по роскошному кремовому ворсу, оставляя пятна, похожие на кровь. Джакс подхватывает меня одной рукой, откидываясь на спинку кресла, на котором сидел до этого. Мое тело оказывается прижато к его спине, а он все еще глубоко внутри меня. Место, где мы соединены, отчетливо видно на экране телефона.
— А что, если я отправлю это видео каждому ублюдку, который был в клубе в пятницу? — рычит он, его ягодицы сжимаются, а член скользит в моей заднице, покрытой моим соком, его слюной и остатками моего оргазма. Моя киска снова переполняется, клитор пульсирует от жажды.