Ядовитая связь

— Ты не сделаешь этого, — задыхаюсь я. — Ты же даже не мог выдержать, когда они смотрели на нас в клетке, и теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что отправишь им такое откровенное видео?

— Ах, ты думаешь, что знаешь меня, маленькая шлюшка, — говорит он, снова поднося бутылку к моим губам. Она уже почти пустая. Всего пару глотков осталось, и это почему-то разочаровывает. Не из-за жажды алкоголя, а из-за извращенности всего происходящего, которая меня заводит. —  Но ты еще можешь удивиться. Ты старалась держаться, пока я рассказывал свою историю, но, думаю, ты так и не поняла до конца. Я монстр, и это не кино. Здесь ты не приручишь зверя и не превратишь его в своего преданного щеночка. Этот зверь заставит тебя стоять на коленях, пьяную, с размазанным макияжем, пока тебя трахают, как грязную маленькую шлюху, которой ты являешься. И так будет до конца твоей жизни.

С этими словами он сжимает мой клитор между двумя пальцами, которые способны проламывать черепа, и рычит, как животное, когда, наконец, кончает глубоко внутри меня. Этого достаточно, чтобы я снова кончила на его пальцы, мое тело становится мягким, полностью подвластным ему. Я падаю лицом на ковер, вымотанная, моя задница все еще задрана вверх, а его сперма медленно вытекает.

Позже он снова пользуется мной, не утруждая себя очищением. На этот раз он добавляет лубрикант, одновременно потягивая виски и смотря порно. Моя щека трется о ковер рядом с разлитым алкоголем, и я понимаю, что он говорил серьезно. И что я буду кончать для него каждый раз, когда он будет трахать меня, как хорошая маленькая шлюшка — только для него.

* * *

Джакс

Я делаю глоток кофе, глядя на горизонт за окном своего офиса, одной рукой запуская пальцы в карман брюк. Пытаюсь не думать о том, что творится рядом. Но мозг никак не выключит вчерашнюю ночь с Адалией, а если и отключается, то только для того, чтобы вернуть пятницу. Как я трахал ее в подворотне, как она терлась своей киской о прутья клетки. Черт, я точно не дотяну до конца сегодняшнего дня, чтобы снова ее не трахнуть.

Сегодня утром я оставил ее лежать лицом вниз на полу, полностью вымотанную, после того как трахал ее всю ночь под порно, которое шло на большом экране. Я даже не смотрел его — оно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя никчемной шлюшкой, наказать ее за то, что она единственная женщина, из-за которой у меня встает. Но сколько бы я ни старался принизить ее, видеть в ней предательницу и грязную потаскуху, я не могу справиться с тем, что она вызывает во мне. Ради нее я бы горы свернул, и это никогда не изменится, что бы она ни сделала.

Два дня я пытался утопить свое горе в алкоголе и женщинах — самых дорогих проститутках, которых можно найти в Манхэттене. Но даже после того, как она доказала, что не чистый ангел, а лживая соблазнительница, у меня ничего не вышло. Я подсел на нее, она как крэк, и никакая реабилитация в мире меня от нее не спасет. И только за это я ее накажу. Не за ложь, не за то, что она годами танцевала перед другими мужчинами, не за то, что скрывала от меня свое альтер-эго, а за то, что заставляет меня чувствовать. Она держит мое сердце в своих руках, даже не подозревая об этом, и я сделаю ее зависимой от меня так же, как я зависим от нее.

Черт, я даже ненавидеть ее не мог. Даже когда мое сердце разрывалось на части, пока я смотрел, как она танцует в той клетке, я не мог отвести взгляд. То, как она двигалась, эта пластика, превращенная в искусство, разливались по моим венам, как героин.

Когда я не смог трахнуть других женщин, я ввязался в драку в баре. Теперь мое лицо пестрит на первых полосах, и я ожидаю пару исков от ублюдков, которые хотят срубить легких денег, но мне плевать. В тот момент мне было важно только одно — сбросить эту чертову злость, вызванную болью от мысли, что она принадлежала другим.

Все деньги, влияние, власть — все это не стоит ни гроша в сравнении с Адалией. Я бы отказался от всего этого за секунду ради нее. Я бы жил в пещере, если бы пришлось, разводил костры, охотился, делал бы ей детей и растил их вместе с ней.

Блядь. Я втрескался в эту женщину по уши — и она никогда об этом не узнает.

Панель на моем столе зуммерит. Это Ллойд.

— Сэр, лорд Деклан Сантори хочет вас видеть.

Теперь мой начальник штаба объявляет мои визиты. У меня, конечно, есть секретарша, но она работает из дома с тех пор, как я вслух заявил, что Адалиа — моя. Последнее, что она сделала из офиса, — это разослала уведомления всем VIP-заведениям города, что Адалиа Росс должна пользоваться особым уважением. Это уведомление вполне прозрачно давало понять, что она женщина, которую я трахаю. Но теперь все изменилось. Теперь, когда моя личность больше не секрет, а ее лицо мелькает в медиа, все в этой стране будут знать, как с ней обращаться. Очень скоро я объявлю, что она станет миссис Вон.

Даже если это произойдет против ее воли.

И в моей постели она всегда будет моей грязной шлюхой. Я привяжу ее к себе и буду мучить ее самой извращенной формой наслаждения до конца ее дней. Похоже, я никогда не смогу насытиться этой женщиной, даже когда ее кожа вся покроется морщинами, а волосы поседеют.

Матовые стеклянные двери моего офиса открываются с мягким жужжанием, и в помещение входит единственный человек, которого я когда-либо называл другом. Я разворачиваюсь к нему, ставя кружку с кофе на глянцевую черную поверхность стола.

— Лорд Сантори, — говорю я в качестве приветствия с легкой насмешкой в голосе.

— Да пошел ты. — Он ненавидит, когда его так называют, но чаще всего проглатывает это, если только это не нарушает дистанцию. Титул, который он унаследовал, вызывает у него лишь презрение. Его семья — мелкие аристократы из Англии. Но Деклан Сантори выглядит не иначе как гребаный принц со своими изящными движениями и отточенными манерами, за которыми скрывается его настоящая сущность.