— С характером замарашка, — кивнула тётечка. — Я госпожа ЛАдина, повариха их сиятельств. Ты меня знать не можешь, так что, так и быть, прощаю тебе твой острый язычок. В тот раз на стол слугам подали это сыр?
— И этот, и другой. Я постоянно улучшаю вкус и качество.
Повариха весело расхохоталась:
— Нет, ну какая скромница! Я, я, я! Давно не встречала таких смелых и болтливых девок! Ладно, я покупаю у тебя весь сыр, — она провела рукой над прилавком, показывая, что возьмёт всё. — И остальное тоже. Даю пятнадцать… Нет… двенадцать медяшек за всё.
Аттракцион неслыханной щедрости! Госпожа Ладина-жадина ничуть не лучше госпожи Манаки-злой собаки. Повариха считать умеет?
На прилавке осталось шесть головок по две медяшки, это уже двенадцать. Плюс восемь головок по четыре. Кусок масла, который так и не продался.
Просила бы уж сразу даром, чего стесняться? Или опять начнётся песня, что раз граф — мой господин, то поработать на него бесплатно я должна считать большой честью
Глава 52
— Нет. Вы уже слышали цену, дешевле не будет.
— Ты не поняла меня, девка? Я беру всё, всё оптом. Ты, конечно, ничего не понимаешь в торговле, но даже ты должна знать, что, когда покупатель берёт сразу много товара, цена значительно ниже, чем если он покупает понемногу.
— Я, госпожа Ладина, знаю, что если продавать себе в убыток, то будешь голым, босым и голодным. А вы как раз хотите ввести в меня в убытки.
— Я покупаю для графского стола! Ты что — глухая?
— Его сиятельство всегда за всё платит ту сумму, которую запросили, — наугад ляпнула я.
И угадала! Повариха сдулась, как воздушный шар. Вот так вот! Это тебе не неграмотных крестьян запугивать. Хотя Пекас что-то не особо испугался.
— Я не всё попробовала, — заявила повариха. — Возможно, что-то мне не понравится.
— Это мы сейчас исправим, — сказала я.
В четыре руки мы с Феней быстро сделали несколько маленьких бутербродиков, отдельно подали сливочное масло. Немного, конечно.
С каждым укусом лицо госпожи Ладины менялось. Из презрительного оно стало каменно-равнодушным, потом удивлённым, потом очень удивлённым и, наконец, расплылось в широкой улыбке.
Да неужели? Надеюсь, теперь она оценила вкус моей молочки по достоинству?
— Вкусно, — тяжело вздохнула повариха. — Так вкусно, что язык проглотишь. Особенно этот.