— Ты напоминаешь мне одного человека из моего прошлого. И имя такое же. Но этого человека больше нет в живых.
«Что он несет?»
— Кого?
— Я рос в детдоме с одной девочкой, ее тоже звали Алиса. Когда ей было четырнадцать, ее удочерили, а три года назад, наводя справки, оказалось, что она погибла через год после того, как ее забрали.
Мое сердце стучит, как у испуганного кролика, и готово вырваться из грудной клетки. Мало того, что по его словам я считаюсь погибшей, так еще и он зачем-то меня искал. Ничего не понимаю.
— А зачем ты ее искал?
— Это уже не важно. И да, кстати, ты потратила еще два своих вопроса. У тебя остался всего один.
«Черт. Если бы он только знал, что теперь у меня этих вопросов куча. И как это все выяснять — я понятия не имею.»
— О чем ты мечтаешь? — очень несвойственный вопрос для такого мужчины как Павел.
— О семье, конечно. Хочу построить карьеру и детей потом родить. Чтобы был большой дом. А чего-то глобального нет.
— Скучновато, однако.
— А ты хотел бы семью?
— Нет. Во-первых, я понятия не имею, что такое семья. Во-вторых, в моем мире нет места детям, он опасный.
— И никогда не хотелось жить по-другому?
— Твой лимит вопросов исчерпан, — мужчина выгибает бровь и откидывается назад в кресло, — а вот у меня один остался. Но знаешь, я подумал, что приберегу его и задам чуть позже.
Вечер крайне странный и шокирующий. Я все еще не могу переварить услышанное.
— Павел, ты не против, если я возьму еще вина немного?
— Да пей хоть все, хотя говорят, что женский алкоголизм не лечится.
Мужчина встает из кресла и подает бутылку с рубиновой жидкостью.
— Я редко пью, хотя не мудрено, что с такими темпами начну делать это чаще, — пытаюсь разрядить обстановку.