Повисла недолгая пауза, затем Эдгар взглянул на книгу, которую держал Марк, и, сделав тяжёлый вздох, откинулся на спинку стула.
– То есть знаешь?
– Ты всё-таки нашёл книгу, да? – Эдгар печально улыбнулся.
– Эдгар, что ты знаешь? Я несколько часов провела в слезах и искала хоть какие-то воспоминания о том, как родила Марка.
– Маттиас был хорошим другом моей семьи с давних времён, – Эдгар скрестил руки на груди, словно стараясь эмоционально закрыться от своей семьи. – Он часто заходил к нам в гости. Раз в неделю точно.
– Я не помню никакого Маттиаса.
– Ты уже сама сказала, что не помнишь не только его. Садитесь. Если уж вы читали книгу, то какой смысл молчать? Я надеялся, Марк, что ты её не найдёшь.
– Это ты её спрятал? – юноше в голову пришла неожиданная догадка.
– Да, – Эдгар коротко кивнул.
– Но ты же знал, что я часто бываю в библиотеке.
– Как ты помнишь, я в молодости читал художественную литературу и знал о существовании подвала, куда давным-давно не заходили другие люди. Поэтому я и спрятал книгу там, но это было много лет назад. Я был уверен, что там она похоронена, как в могиле. А когда ты сказал, что вместе с друзьями увлёкся книгами, у меня было два варианта: перепрятать её или оставить всё как есть. Я выбрал второе.
– Почему? – едва Марк задал вопрос, как сам понял, какой ответ сейчас услышит.
– Чему быть, того не миновать. Пусть всё идёт своим чередом.
– Как я ненавижу этот принцип, – со злостью ответил Марк.
– Так, ты не забывай, что с отцом разговариваешь.
– Прости, – действительно Марку стоило держать себя в руках, – но им живёт словно весь город.
– Эдгар, что про Маттиаса? Я хочу знать правду. Нет, я имею право знать правду.
– Насколько я знаю, мой отец и Маттиас дружили со времён училища, но каждый пошёл своей дорогой. Маттиас стал писателем. Правда, его книги в итоге стали никому не интересны. Долгие годы отец и Маттиас дружили, даже, можно сказать, были не разлей вода. Но время меняет людей, и Маттиас становился всё более странным и вспыльчивым, в какой-то степени нетерпимым к чужим взглядам. И однажды они поссорились так, что больше никогда друг с другом не разговаривали.
– Почему? – решил уточнить Марк.
– Я не помню точно. Кажется, Маттиас уверял отца в том, что нельзя так жить, что отец всё больше увязает в рутине, а отец, в свою очередь, обвинял друга в беспечной, бессмысленной жизни. Но суть не в этом, а в том, что они больше не виделись с того вечера. Спустя пару лет я понял, что вовсе не хочу стать таким, как Маттиас, изгоем, чья жизнь уходила на книги, которые не читают. И тогда я взялся за ум. Спасибо отцу за многие уроки. Время шло неумолимо вперёд. Я закончил учёбу, познакомился с твоей мамой, и мы даже начали жить вместе, как однажды раздался звонок в дверь. Это был Маттиас, на первый взгляд почти такой, каким я его запомнил, но всё же более худой и уставший. В нём больше не было того безумного огня. Он говорил размеренно и коротко. Извинился за то, что пропал из нашей жизни и не был на похоронах моего отца. Но я не держал на него зла, более того, мне и злиться-то было не на что. С того дня Маттиас приходил к нам раз в неделю, чтобы попить чай и поговорить о жизни, хотя он, скорее, слушал.