– Племяш мой хоть и умен не по годам, а пятнадцать зим есть пятнадцать зим, пусть пока посмотрит годка два, а лучше три и уж затем перенимает службу, – буркнул Никифор незлобливо.
– Ладно, дело хозяйское, тебе виднее, как поступить. А пока пригласи ко мне инока Дмитрия, он в гостевых покоях расположился.
Старик улыбнулся. Уж кому-кому, а ему о таких вещах я мог не напоминать, сам ведь заведует расселением гонцов и гостей. Впрочем, на меня Никифор не обижался – привык, что я часто могу по три раза повторить, если дело важное. Пусть лучше считают перестраховщиком, чем лишний раз напортачат.
Еще в прошлой жизни, имея доступ к множеству исторических документов, приходилось думать о том, что наши государи были будто бы недальновидными, не использовали имеющихся возможностей, не все, конечно, но большую часть – точно.
Дураком был!
Рассуждать то можно, а вот оказался здесь и многое понял, однако кое в чем мнения не изменил – на Руси не была поставлена служба религиозного противодействия врагу. Как католическому, так и мусульманскому. И это бесило неимоверно, тем более что по ресурсам мы спокойно могли позволить себе если не перейти в контратаку, то уж защитить имеющееся от любого посягательства.
Мои беседы с отцом Варфоломеем, а затем и с патриархом Иерофаном почти всегда заканчивались на том, что оплот православия не должен быть пассивным, аки скотина в хлеву, наоборот следует двигаться дальше, нести доброе, светлое, вечное всем народам. И если придется происходить сие должно на штыках. При условии согласия простого народа.
И вот тут заключается главная беда православных миссионеров – они слишком закостенели, лишь малая толика горит огнем Веры, в государстве где нет религиозной борьбы за души людей это еще куда не шло, а вот для роли доминанты – смерти подобно.
Именно поэтому уже больше пяти лет как в разных губерниях России появляются, казалось бы, невзрачные монастыри закрытого типа, подчиненных напрямую патриаршеству и спонсируемые совместно с государем. Пока из всего четыре: Печорский, Устюжный, Козельский и Старорязанский. Про них почти никто ничего не знает, да и не догадывается, но вот работа, что ведется в них должна кардинально изменить положение вещей не только в России, но и в сопредельных странах. И смею надеяться, что это действительно так, ведь инок Дмитрий, хоть и не полностью постигший весь курс той программы, но уже успел проявить себя.
– Дозволишь, государь? – Дверь тихо открылась, и на пороге замер рослый парень двадцати двух лет от роду. Его крепко сбитое тело черная монашеская роба не скрывала, да и выглядел он как былинный Пересвет – светлый, могучий и невообразимо чистый, лучащийся пониманием праведности пути, по которому он идет. Такому человеку доверяешь интуитивно.
– Проходи, садись.
И хоть сам я не шибко взрослее инока, но вот чувствую себя на сотни лет старше. Почему так? Неужто стал жестким прагматиком, разучившимся радоваться простому светлому чувству?
Дмитрий молчал, видимо чувствовал, что я задумался. Эх, черт-те что. Встряхнись!
– Говори.
– Игумен Мефодий сердечно кланяется и желает долгих лет здравия своему государю.
Не забыл, видать, раз послание передал. Приятно.
– Когда увидишь его вновь, передай мои наилучшие пожелания в нелегком деле наставления молодых иноков.
Дмитрий кивнул и сразу без предисловия, минуя порожнее, начал рассказывать…
Больше года он и приданные ему берложники занимались тем, что вызнавали о тайных связях князей, бояр и дворян. Об этом никто, кроме меня, князя-кесаря и самих исполнителей, не догадывался. В противном случае могло случиться нечто неприятное, ведь как бы не кичился государь, а без сторонников он простой смертный.
Признаться честно, мне самому было весьма неуютно, когда вместе с главой Берлоги приняли такое решение. Слишком много ценной информации попадало к европейским властителям, и ладно бы какой эпической, но самое паршивое – утекали сведения о новых мануфактурах, факториях и приисках! Раздельно эти сведения, может, и не приведут к беде, но вот, собрав их вместе, можно с минимальными усилиями понять всю картину происходящего.
ebooksa