Полумрак разорвала ослепительная вспышка, а ещё — будто сам воздух раскололся! Негромкий вроде бы звук ударил по ушам с такой силой, что я зажал их ладонями и опустился на корточки.
— Да чтоб тебя! — выругался, не слыша собственного голоса.
Черноволосая пигалица округлила рот и тихонько выдохнула:
— Ой!
— Сейчас будет тебе «ой»! — пообещал я и завертел головой по сторонам. — Где вожжи⁈
Девчонка обняла меня и поцеловала.
— Я нечаянно! — Она рассмеялась. — Тебя ещё бить или на сегодня уже хватит?
В голове звенело, но я всё же сказал:
— Бей!
И сразу выяснил, что не подглядывать, просто зажмурившись, не получается. Глаза в ожидании удара так и норовили распахнуться, пришлось завязать их шейным платком.
Первые три удара я пропустил, потом кое-что начало получаться, но особого толка от тренировки не вышло. Беляна била чрезвычайно аккуратно и совсем не больно, что лишало упражнение всякого смысла, а подзуживать её мне было откровенно боязно. В общем, тут было о чём подумать.
После я отправился прямиком в нашу каморку под лестницей, а Беляна завернула в гостиную и притащила поднос с остатками пирожных. Избавившись от платья, она завела руки за голову и с лукавой улыбкой спросила:
— Не разнесёт меня от сладкого, как думаешь? А то потолстею, и совсем меня разлюбишь!
— Тебе это не грозит! — двусмысленно отшутился я и задвинул заслонку ночника.
Следующим утром я долго валялся в койке и бездумно пялился в потолок. Не могу сказать, будто из-за вчерашнего покушения было так уж не по себе, но только-только уверился, что козни Сурьмы остались в Поднебесье, и вновь её подручный прорезался.
Ну что за напасть!
Так что я лежал и думал. Гадал, кто это может быть, взвешивал по каждому подозреваемому за и против, прикидывал свои возможные шаги.
Беляна села рядом и вздохнула.
— Ну что ещё случилось?
— Ерунда! — улыбнулся я и потеребил край её ночной сорочки. — Не забивай себе голову.