Боже мой, он держит в одном доме и новую жену, и старую.
Зачем?!
— Может быть, вы уже спустите меня на пол? — интересуюсь нейтрально.
— Раз ты все-таки пришла... Попробуем еще раз, — усмехается он, даже не пытаясь прислушаться к моим словам. — Вдруг случится чудо?
Рывком стаскивает меня с подоконника и заглядывает в глаза.
— Тебе не пробудить магию, Валери. Ты слишком тупа, слаба и никчемна... — в его глазах на секунду мелькает надежда, а затем он прижимается к моим губам своими.
Поцелуй получается... откровенным, генерал явно знает толк. По телу растекается предательская нега, но я так устроена, что не могу млеть в руках человека, назвавшего меня тупой и слабой.
Наступаю розовой туфелькой ему на носок сапога, пинаю в голень, но все напрасно. Генерал словно высечен из куска гранита и у меня очень мало шансов справиться с ним.
Уже задыхаюсь от поцелуя, ставшего грубым и напористым. Поры пропитывает его запахом, а на языке оседает вкус чего-то горького и пряного одновременно.
Нет, нет — сны такими реальными не бывают!
Муж между тем подхватывает меня на руки и несет к постели. Время замедляется и в вязком мареве оглушительно бьется сердце.
Сон зашел слишком далеко! А, может быть, я правда попала? В чужое тело попала, в чужой мир!
Меня бросают на кровать и я падаю животом на покрывало.
Это нужно остановить!
Паника сверлит мозг, но что я могу поделать в такой ситуации? Расслабиться и получить удовольствие? Ну уж нет!
Муж мнет юбки, задирая их повыше, а я обшариваю глазами кровать и пространство вокруг. Неудобное положение, безусловно, мешает, но женщина в беде способна на очень многое.
Бран зубами стягивает с моего плеча платье, а я выкидываю вперед руку и хватаю с прикроватной тумбочки флакон. Это какие-то духи, которые нужно распылять. Запах знакомый, приторный...
Видимо, Мариса все-таки навещает покои бывшего супруга, — думаю со злой иронией, пока этот самый супруг, чтоб его, грубо подхватывает меня под живот, а потом разворачивает.
Ну, привет, милый. Жмурюсь и вытягиваю руку с флаконом, целясь ему в лицо.
Генерал замирает, удивленный моим сопротивлением. Нависает надо мной, а у меня лишь одно оружие — эта проклятая склянка.