— Привет, — сказал он, представляя собой истинную картину мирового коллапса.
Я сняла сапоги, убавила немного звук телевизора и плюхнулась на диван рядом с ним, одновременно собирая крошки чипсов в руку и сваливая в одну кучу на столике.
— Вижу, ты перешел ко второй стадии программы, которую мы, одинокие люди, называем «Одиночество — отстой».
Он иронично мне улыбнулся. Я восприняла это как обнадеживающий знак.
— Это стадия, когда ты говоришь, «К черту все эти сопливые платки» и пропускаешь свои послеобеденные занятия для того, чтобы посмотреть Мори Повича, пока лакаешь пиво и работаешь над своими усами из чипсов, — засмеялась я и наклонилась, чтобы большим пальцем стереть крошечные оранжевые пятна с его верхней губы.
В воздухе он перехватил мою руку.
— Не думаю, что ты хочешь сделать это, Об. — Его слова были невнятными, а голос хриплым.
Моя улыбка исчезла.
— Боже, Мэтт, три часа дня! Ты пьян! — спросила я, аккуратно вырывая запястье из его пальцев.
— Достаточно, чтобы думать, что готов перейти на третью стадию, — сказал он, в его голосе появился таинственный подтекст.
— И что же это?
— Стадия, на которой ты понимаешь, что твой симпатичный, зеленоглазый сосед хочет попробовать снова. Понимаешь, есть шанс…
У меня не было выбора, как перебить его, пока он не сказал лишнего.
— Ладно, лихач, ты несешь слишком много чепухи. Твой разум помутнел. — Я встала, чтобы создать некую дистанцию между нами и продолжить бросать свет на ситуацию, даже если выражение лица говорило, что он ничуть не шутит.
— Ты выпил все пиво в округе или может я действительно могу присоединиться к тебе? — прокричала я, пока шла в кухню.
— Тут еще много осталось. Не стесняйся.
Я взяла одну из десятка бутылок в холодильнике и заметила еще две пустые бутылки на столешнице. Намеренно продолжив разговор о выпивке.
— Обалдеть, — сказала я, направляясь обратно к дивану. Пиво в три часа дня. Кажется, мы снова вернулись на первый курс.
— Пей, — убеждал он. — Тебе нужно выпить, чтобы догнать меня на третьей стадии.
Я слегка наклонила голову и нахмурилась.