— Тебе не нужно всё это ворошить, Дэниел. Ничего страшного не произошло. Я объяснила твоему отцу, что я не скажу никому о том, что случилось, — заверила я его. — И тебе определенно не нужно было проделывать весь этот путь сюда, чтобы предпринять меры или подкупить меня кофе. Я знаю все эти правила против панибратского отношения. Ты можешь не беспокоиться, что я скомпрометирую тебя.
Кстати, о компрометирующих действиях, я начинала думать, помнит ли он свой небольшой урок бильярда, но я точно не собиралась поднимать эту тему.
— Мне кажется в особенности, за что я вынужден извиниться, это мое недопустимое поведение
— Не знаю. Я думала, это было удивительно, — сказала я, дерзко улыбаясь.
— Я думал, мы договорились — никаких игр, — твердо сказал он. — Я пытаюсь быть серьезным.
Я посмотрела прямо ему в глаза. — Я тоже. — На этот раз у меня в голосе не было ни намека на шутку.
Дэниел минуту просто смотрел на меня.
— Я уверен, что мои действия в субботу стали для тебя полной неожиданностью, — наконец сказал он.
— Немного. Ты напился. Я подумала…
Он покачал головой, прерывая меня своим видом.
— Мои тормоза сломались, но я бы никогда не стал использовать алкоголь, чтобы оправдать неприемлемое поведение. Я знал, что я делал.
— Оу. — Что он пытался сказать?
— И то, что я делал, было неприемлемо, Обри. Я — ассистент твоего преподавателя.
— Мне не казалось это неправильным. Я думала, это было довольно замечательно.
Я хотела сказать больше, хотела выразить ему все мои чувства к нему, но без ясного признака его чувств ко мне, казалось неразумным продолжать дальше.
Он покашлял, сделал глубокий вдох и посмотрел на мои руки, которые я сцепила на столе, мои костяшки побелели, пока я сжимала пальцы вместе.
— Ты мне нравишься, Обри, — сказал он.
— Ты мне тоже нравишься. — Мне захотелось засмеяться от того, насколько слабо эти пресные слова представляли мои чувства.