– Инкубы не способны… – Он заметил, что тетка грозно пожала губы, и вздохнул: – Слушаюсь, мадам декан.
Бокал был отставлен на столик рядом со старинной вазой, за которой пряталась ополовиненная бутыль.
– Катис, расправь плечи и перестань цепляться за Шейнэра, точно боишься упасть в обморок, – скомандовала Брунгильда. Сестра мгновенно выпрямила спину и спрятала руки за спину, словно перед строгой преподавательницей арифметики, которую по сей день считала самым худшим кошмаром.
– Раз все готовы. Пора здороваться, – оглядела она всю компанию.
Ристад вышел вперед. В толпе прокатилась волна шепотков, но постепенно голоса затухли. Тишина сочилась нетерпением.
– Приветствую всех в замке Торстен, – негромко, с достоинством проговорил глава семьи.
Казалось бы, какой праздник устроят ведьмаки? Веселье с жертвоприношением кур, стащенных в соседней деревне? Коллективное воскрешение предков в семейном склепе? Или же вообще разнузданный шабаш с такими занятиями, о которых не упоминают в хрониках светлых ковенов? Возможно, подобные развлечения оставляли для закрытых вечеринок, но торжество в честь дня рождения Ристада Торстена напоминало королевский прием. Где-то в глубине души я даже испытывала разочарование, что ни одна из теорий не подтвердилась. Не то чтобы мне когда-нибудь доводилось плясать во дворце, однако ощущение величественности не пропадало ни на минуту.
Перед танцами толпа разогревалась напитками, заедала голод закусками. В воздухе то тут, то там вспыхивали зажженные и погашенные проклятия. В общем, народ развлекался как мог. Следуя моим наставлениям, Кэтти пила и ела исключительно то, что предлагал Шейнэр, а он не забывал принюхиваться к бокалам и присматриваться к угощениям. Делал это без раздражения, с заботой и изяществом.
На пальце невесты то и дело мерцало бабкино кольцо, возмущенное тем, что новая владелица с ног до головы опутана светлыми чарами, и о некоторых она даже не догадывалась. Особенно о тех, что немедленно усыпляли девушку, надумай она сбежать посреди банкета и заняться с женихом непристойностями.
За час до полуночи объявили о танцах. Ко мне подошел Ристад.
– Провожу тебя в бальный зал. – Он уверенно взял мою руку, положил на сгиб локтя.
Неторопливо мы зашагали в сторону галереи, где на предков Торстенов, как в музее, таращились степенные гости. На свой просветлевший портрет ведьмак даже не взглянул.
Зал был ярко озарен. Живая стена демонстрировала вид замка с высоты птичьего полета. Величественное здание с зажженными окнами окутывала темнота, светилась тонкая лента парковой аллеи, блестела подсвеченная клякса – пруд.
В центре комнаты на высокой подставке установили медную ритуальную чашу. В голове ехидно захихикал противный голос, мол, хотела темных ритуалов, чародейка, смотри и запоминай, тебе скоро писать дипломную работу.
– Агнесс, – неожиданно передо мной возникла внучка ректора. – Кэтти поднялась в покои и попросила тебя позвать.
Я быстро оглядела зал, пытаясь отыскать сестру, но нашла только Шейна. Катис с ним не было. Он исподлобья мрачно гипнотизировал взглядом обрядную чашу и выглядел напряженным, как крепко сжатая пружина. Хлопни кто-нибудь в ладоши у парня над ухом, так он подскочит и бросится зажигать ритуальный огонь, не дожидаясь полуночи.
– Сейчас мы с Кэтти вернемся, – пообещала я Ристаду и, получив в ответ согласный кивок, вышла из бальной залы.
Однако сестры в комнате не оказалось. Возле напольного зеркала, из отражения которого смотрела я сама, одетая в алое платье, стоял, спрятав руки в карманы, Хэллрой. Он обернулся через плечо и усмехнулся:
– Удивительно, но красный идет даже дурнушкам.
– Что ты здесь забыл? – холодно бросила я.