Я тоже не хочу проигрывать. Я не хочу, чтобы он снова причинил мне боль.
Он заставил меня это сделать. Заставил меня нырнуть с головой в океан чувств, которые, как он знает, я к нему испытываю.
Его пальцы грациозно скользят по моей щеке, и когда он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, я двигаю лицом. Вместо губ он целует мою щеку.
— Будь готова к завтраку через полчаса. Потом я отвезу тебя обратно к тебе, чтобы забрать твои вещи. — Он говорит мне в щеку, но его теплое дыхание ласкает меня по всему телу. — Мы проведем здесь следующие несколько дней.
— Мне нужно работать. — Я резко бросаю на него взгляд, и ему нравится, что я нахожусь всего в шаге от его губ.
— Ты вернешься к работе, когда я тебе скажу.
— Но Массимо…
— Ты не отвечаешь перед моим братом. Только передо мной.
Он поднимает меня со своих колен и засовывает свой член обратно в боксеры.
Я тянусь к простыне, чтобы прикрыть свое голое тело, и смотрю на него, думая о том, что он сказал мне, что не был ни с кем после меня. Если это правда, то это должно что-то значить. Если он думал обо мне, то почему он отгородился от меня.
— Почему ты мне не написал? — задаю я вопрос, который приходит мне в голову.
— Что?
Теперь, когда я это сказала, я могу продолжить. — Когда тебя не было. Я знаю, что ты посылал записки своим братьям. Почему я не получила записку или что-то в этом роде? Доказательство жизни.
— Я хотел, чтобы ты забыла меня. Было бы проще, если бы у меня не было контакта.
— Проще для кого?
— Для нас. — Вспышка чего-то в его глазах говорит о том, что я застала его врасплох.
— То есть это нормально, что ты принимаешь решения за нас обоих? Так же, как сейчас, эгоистичный ублюдок.
— Господи Иисусе, Кэндис, мы больше не об этом. Собирайся, блядь, и не заставляй меня ждать. Полчаса.
Блин.
Он выходит, и когда за ним захлопывается дверь, я понимаю, что не выиграю.