Теряю счёт времени, медленно возвращаясь в реальность, но не отрываясь от Андрюши. Втягиваю носом его запах. Собираю губами морскую соль. Впитываю пальцами тепло и силу его тела.
— Кристина. — зовёт тихонечко. С трудом отрываюсь от него. Краснею раньше, чем встречаемся взглядами. — Я хочу с тобой… Хочу навсегда.
И в этот момент у меня останавливается сердце. Фигурально, конечно. Потому что я вдруг понимаю, что тоже хочу навсегда. И я готова идти за ним на край света. Но я этого не говорю. Только улыбаюсь и спрашиваю:
— Как сильно?
— Ненормально, Фурия. Так, как не должно быть.
— Тогда я тоже, Андрей. Так, как быть не должно.
Глава 26
Это не побег, а тактическое отступление
Я смотрю на него. Смотрю и смотрю, как на древнегреческую статую, которой можно любоваться часами. Мне нравится его мощная спина, сужающаяся к талии. Когда Андрей наклоняется, на плечах и лопатках ощутимо проступают очертания крепких мышц, которых он наверняка добивался долго и упорно. Но при всём этом в его теле нет ничего лишнего. Он выглядит аккуратно и гармонично. А ощущается просто невероятно божественно. Твёрдость и мягкость в одном лице.
Дикий разводит костёр из собранных им же дров, а я валяюсь на гальке, приподнявшись на локтях. Солнечные лучи приятно поджаривают кожу, высушивают мокрое бельё и слепят глаза. На секунду зажмуриваюсь и делаю из руки козырёк, дабы продолжать своё наблюдение. Он немного поворачивается, беря из стопки хворост, но возвращаться к костру не спешит. Тем самым тёмным, плотоядным взглядом проходит по моему обнажённому телу с ног до головы. Даже с расстояния в пару метров тактильно ощущаю, как глазами касается стоп с ярко красным педикюром. Ведёт по гладким, загорелым ногам. На стыке бёдер подвисает и сглатывает. Кадык резко дёргается. Меня в тысячный раз заливает румянцем. Мало того, что он не позволил мне надеть платье, так ещё и взглядом этим своим голодным раздевает, гад!
Выдыхаю с облегчением, только когда, наконец, перестаёт пялиться на мой лобок, как на сокровище ЮНЕСКО и двигает по животу. Мышцы пресса резко сокращаются. На вдохе грудная клетка замирает.
Да что же это за напасть такая? Он смотрит, а я горю! Реально, будто от физических касаний дёргаюсь. И скрыть ведь это не выходит. Дрожу под его воздействием, как осиновый листик на ветру. Вся кожа в пупырышках. Грудь горит, а соски принимают боевую стойку, стоит только его взору до них добраться. Губы пересыхают так сильно, будто я раскалённого песка в пустыне наелась. А психопат всё видит! Каждую мою неадекватную реакцию на его изучение. Язык и сам в песчаную фигурку обращается. Стараюсь смочить губы, а кажется, что в кровь раздираю.
Не знаю, каким образом, но у меня даже получается подметить, насколько резко учащается и сбивается его дыхание, как бешено пульс выстукивает в вене на шее, как псих облизывает свои жёсткие губы.
Мамочки… Зачем я смотрю, как он это делает? Ну для чего, а?
Хочу, чтобы он мои губы так лизал, а не свои. И не только губы…
О чём я думаю? Fack! Damn его подери! Извращуга! Он, конечно же! Не я!
— Не смотри на меня так! — выпаливаю, накрывая ладонью глаза, чтобы спрятаться, но это, естественно, не спасает.
Дальше под его взглядом плавлюсь. Раздражённо фыркаю и сажусь, подтянув колени к груди и обняв их руками. Опускаю на них подбородок и смотрю на психа исподлобья.
— Как «так»? — одними глазами ухмыляется, такие черти там пляшут, что и мои демоны жаждут присоединиться к этому безумию.
— Так, будто хочешь меня сожрать! — бурчу на высоких нотах, но продолжаю его взгляд удерживать.