— А Александрова?
— А что с ней?
— Ты вроде на нее залипал в день приезда, — напоминаю я, поражаясь легкомысленности приятеля.
— Еще бы на нее не залипнуть — девка что надо. Но она сразу дала понять, что на отношения не настроена, а я в чужой огород лезть не стану.
— То есть у нее кто-то есть? — стараюсь, чтобы голос звучал максимально ровно и непринужденно, но сам чувствую в нем фальшь.
— А ты почему интересуешься? — от любопытства Матвей даже приподнимает голову от подушки, но тут же со стоном опускает ее обратно. — Капец, голова просто разрывается.
С минуту мы лежим молча. Я обдумываю информацию, полученную от приятеля. Он, видимо, отходит от болевого шока.
— Насколько я понял, она ни с кем не встречается, — наконец, произносит он. — То ли разрыв у нее был непростой, то ли еще что, но сейчас она на романтику не настроена. Дружить предложила и ладно.
— А Лариса, значит, настроена? — спрашиваю у Матвея, не в состоянии скрыть иронии в голосе.
— У нас с ней отличное взаимопонимание, Кир, — оправдывается он. — Не знаю, почему я ее в прошлом году не окучил.
— У тебя же Вероника была.
— Даааа… Вероничка была хорошая, — с ностальгической нотой в голосе тянет Матвей, вспоминая свою прошлогоднюю зазнобу. — Мы с ней потом весь сентябрь переписывались, но расстояния, знаешь… На одних мессенджерах далеко не уедешь. А Лариса из Подмосковья. Может, что и получится у нас после смены. Ну, знаешь, отношения.
— Аминь, — говорю я с подчеркнутой серьезностью, хотя самого распирает от смеха.
Матвей и отношения в одном предложении — это утопия. Удивительно даже то, что он об этом размышляет.
— Засранец, — несется недовольное бурчание с соседней койки.
Провалявшись на кровати минут двадцать, но так и не уснув, я оставляю Матвея в доме за старшего и выхожу прогуляться. Утром я пропустил пробежку — сейчас самое время немного размяться.
На стадионе я зависаю почти на полчаса. Бегаю стометровку, отжимаюсь и подтягиваюсь. Потом лежу на траве, восстанавливая дыхание, и смотрю на облака. Приятная усталость после интенсивной тренировки — едва ли не мое любимое ощущение в жизни. Опередить его может только секс и, пожалуй, удачная сделка на фондовом рынке. Но сейчас я на голодном пайке по всем фронтам, так что спорт — единственное из доступных мне здесь и сейчас удовольствий.
Стоит мне подумать о сексе, как воображение тут же подсовывает мне образ Александровой. Длинные ноги, тонкая талия, упругая грудь, хрупкие ключицы… В животе уже привычно собирается тепло, концентрируясь в районе пупка и медленно спускаясь вниз.
Чтоб ее!
Резко сажусь, чтобы сбросить с себя наваждение, и вдруг замечаю ее — Александрову, которая нерешительно стоит у забора со скрученным ватманом под мышкой и смотрит на меня глазами затравленной оленихи.