Коридор был все же чуть освещен двумя лампадками, потому из него не видно было ничего из того, что происходило внутри тёмной комнаты. Глаза налетчиков не сразу привыкали к почти что кромешной тьме.
— Кто вы такие? — выкрикнула Маша, отбиваясь от бандита, у которого никак не получалось ее скрутить.
— Кричи на помощь! — прошипел я, переваривая свою боль в рёбрах и поднимаясь, насколько это у меня получалось из-за последствий от пропущенного удара.
— Помогите! — всё же сориентировалась Мария и закричала так, как того и требуют обстоятельства — словно оглашенная, на разрыв голосовых связок.
— Закрой рот девке! — последовал приказ от нераспознанного мной голоса.
Прямо рядом со мной корчась от боли, причитая и поминая все неприличное, о чем в благородном обществе и подумать должно быть стыдно, все еще валялся Бэра. Он встать не мог, но я уже поднимался.
На руку мне пошла моя бессонница — хотя бы силуэты налетчиков, но я видел. Различил и то, что Маше уже заткнули рот, и один из бандитов вытаскивал её, в одной ночной рубашке, в коридор. Мне путь преграждал невысокого роста, но с явно выдающимися плечами крепыш.
— И тебя, барчук, велено было помять. Чтобы кровью все свои нужды справлял с седмицу, не менее, — с каким-то предвкушением сказал мой противник.
Низкорослый боец вытянул вперёд руки, будто собираясь взять меня в борцовский захват. Я отметил для себя, что приёмам борьбы уделяю непростительно мало времени. Однако никакого желания бороться не было.
— Подъём! Тревога! — заорал вместо этого я, надеясь, что Петро и Вакула проснутся.
Однако, одновременно с призывами о помощи к своим двум бойцам, начал действовать и сам. Правой ногой пробиваю лоукик. Успеваю уловить вопрос внутри себя: «а кому сейчас больнее? Моей ноге или ляжке бандита⁈» Главное, что после этого удара я не потерял равновесие и смог сразу же ударить прямым в нос налетчика.
В иной жизни после подобного удара мой противник должен был свалиться кулём и, что называется, уснуть. Этот устоял на ногах. Но я сломал ему нос, и теперь, как бы дальше ни складывались события, противник уже не сможет использовать все свои навыки, отвлекаясь на льющуюся ручьем кровь. Второй мой удар боковым слева, правда, не возымел должного эффекта, а пришёлся в щеку бандиту, по касательной.
— На! — выкрикиваю тогда я и с замаха пробиваю налётчику ногой в пах.
Не теряя времени, бью сгорбившегося противника коленом в голову и уже собираюсь выбегать на улицу. Вот только цепкие руки охватывают сзади и начинают сжимать мою грудь.
— Сукин выродок! — шипит Бэра, который всё же поднялся, несмотря на явно сломанную ногу.
Рёбра, и до того уже пострадавшие, начинают трещать, сжатые в тиски рук разозленного бугая. Да чтоб тебя, этот может даже и продавить грудную клетку таким хватом.
Но я помню про его ногу. Опора у моего очередного противника шаткая, а теперь он и вовсе навалился и удерживается благодаря мне же. Вот тут я и сыграю. Отталкиваюсь ногами и заваливаюсь вместе с бандитом на спину. Что-то хрустит, и сперва непонятно: раздавили мы кровать или же кости моего противника. Мне тоже достается, в боку начинает еще больше болеть, но я пока в сознании, а вот захват Бэры разжат.
— Бах! — моя дубинка, которая ранее закатилась под кровать, приземляется на голову бандита.
— Ты молодец! — растерянно похвалил я мальчика.
Неправильно это, когда дети участвуют в разборках взрослых. Но и нельзя ведь не оценить такого поступка!