— Половину. Это очень важный аргумент, Юрий Алексеевич.
— Из-за которого нам выкрутят руки. Ох уж эти американе, как сказал бы Сергей Павлович! И уж они точно распишут в самых ярких красках преимущества сотрудничества.
— Со своей стороны обещаю: сделаем всё возможное.
— Когда вернётся транспортный корабль с остатками погибших животных, он привезёт и тот кусок металла. Исследуем… Знаете, что самое забавное? Тараканы пережили катастрофу! Месяцами без корма. Перед тем как войти в отсек, космонавты стравили почти весь воздух наружу, удаляя трупную вонь. И даже это не сгубило маленьких паразитов. Радиация, похоже, им нипочём. Вот кто унаследует Землю в случае глобальной ядерной войны с НАТО. Поэтому ради снижения напряжённости я поступлюсь принципами и соглашусь, чтоб американе летели с нами.
— Новых зверушек завезли?
— Конечно! Сын себе даже любимца присмотрел. Собачку. Жаль, что по возвращении на Землю её придётся усыпить ради исследования внутренних органов. Я был против, но… Такова цена. В биологии и космической медицине мы опережаем соперников. Иначе они бы и сами.
Тут Гагарин немного покривил душой. Вложившись в спейс-шаттлы, вроде бы тоже марсианско-лунные корабли, если чем-то их доставить к Марсу и Луне, в NASA съели ассигнования на космос. Поэтому при декларированном намерении «вперёд на Марс» изготовление корабля, способного взлететь и сесть, не вышло из стадии эскизного проектирования. Победил проект компании «Боинг», столь же тяжеловесный, как «Скайлэб» и шаттлы, именно под него задумана ракета с шестью твердотопливными ускорителями, и то сборка ракетного поезда на опорной орбите, скорее всего, потребует минимум два пуска.
Советский вариант ракетно-космического комплекса для полёта на Марс был меньше, проще, потому реалистичнее, и после заседания Политбюро предстояла поездка на Байконур, Гагарин хотел лично присутствовать при испытании главных элементов конструкции. Вот лично полететь на Марс — никак. Ещё на орбитальную станцию куда ни шло, тем более что один из ранних «салютов», лишённый научного оборудования, отдан под космических туристов, посредственно подготовленных и зачастую немолодых людей, первый космонавт Земли на их фоне и сейчас — просто огурец. Билеты на «сапсаны» расписаны на два года вперёд, каждый корабль повезёт одного профессионального советского пилота и трёх пассажиров. За отдельную плату предусмотрен выход в открытый космос. Американцы тоже собираются брать платных туристов на челноки, но у них, как ни крути, каждый запуск обходится не меньше чем в двести пятьдесят миллионов долларов, так что провоз любого праздношатающегося объявлен не менее чем за семьдесят миллионов. Да и «сапсаны» набрали гораздо больше пусков, чем шаттлы, безаварийно, кредит доверия выше.
После Байконура предстоит визит в Амурскую область, где ведутся изыскания для начала строительства нового космодрома, примерно на шесть градусов севернее казахстанского, но зато снимающего некоторые проблемы взаимоотношений с вечно непростым соседом — Китаем. С руководством ЦК КПК пару раз возникали нешуточные конфликты из-за падения на его территорию аварийных ступеней ракет с невыгоревшим гептиловым топливом. Это сейчас принято решение закладывать пиропатроны, дожигая топливо в аварийной ракете, когда скандалы уже отгремели. Вдобавок, одна несла спутник с плутониевым электрогенератором, что к химическому заражению добавило опасность радиационного, подарив китайцам особенно сладкий повод для возмущения. А этих ракет, конвертированных в лёгкие космические из ядерных МБР, сохранилось более шести десятков, их, подходя к делу по-хозяйски, надо расстрелять выводом спутников. Близость Китая к Казахстану задаёт неудобный угол относительно направления строго на восток. Куда меньше возникнет вопросов, если за пусковой площадкой простирается российская тайга, а дальше находятся нейтральные воды. Да и американский опыт приводнения многоразовой первой ступени, что несколько проще, чем мягкая посадка на суше, проще реализовать именно там. Но! Инфраструктура, энергоснабжение, удалённость от промышленных центров — это дополнительное увеличение затрат, задачу усложняют суровые зимы, в январе в среднем двадцать мороза, иногда доходит до минус сорока. Одно поколение советских граждан так строило Байконур. Похоже, десяткам тысяч предстоит новое испытание, конечно — добровольцам. Кроме, естественно, заключённых и военных, те — птицы подневольные.
Улетая дней на десять, Юрий Алексеевич решил сделать что-то семейное-приятное. Из машины позвонил в госпиталь ВВС и пригласил Ксюшу в Серебряный Бор.
— Кстати, ты уже довольно большая девочка. Если вдруг обзавелась кавалером — приводи, не съем!
— Вы с мамой заодно. Она то же самое говорит. Это ведь не приглашение, а вопрос: есть такой кавалер? Достоин ли он зачать внука для великосветской семьи Гагариных?
— Если мама его задала, ей и отвечай. Верю, мне расскажешь первому и без нажима. Тем более, не из ординаторской, где все ухо клеят.
— Да нет никого… И в ординаторской, и вообще. Да, встречаюсь. Так и в меде встречалась. Пока не те варианты, чтоб вы бросились ему на шею: забери Христа ради старую деву замуж.
— Я ему брошусь на шею при единственном условии: чтоб ты была с ним счастлива. Лишь бы не голубой и не со СПИДом.
— Ох, какие строгие критерии! Постараюсь. И на ужин приду. В субботу, хорошо? В Серебряный. Мама новой машиной похвастается.
Их коттедж в парковой зоне на западе столицы утопал в соснах и был не столь роскошен, сколь уютен. На две трети первого этажа занимал здоровенный гостевой зал с камином, смежный с просторной кухней-столовой.
За годы, проведённые на крупных административных должностях после ухода из Звёздного, Гагарин обзавёлся многими сотнями знакомых. Десятки из них набивались в близкие друзья, но он не допустил никого. А вот Леоновы, Нелюбовы, Быковские, Береговые, Поповичи, Феоктистовы, Егоровы (правда, Боря Егоров уже развёлся с Фатеевой и женился на другой актрисе) собирались в Серебряном часто, заглядывая то отдельной семейной парой, то сразу толпой ветеранов космоса и их половинок. И хоть все катались за границу, были обеспечены доходом, должностями, жильём, машинами и импортным шмотьём, здесь вели себя просто, даже Алла. Это на посольских приёмах она несла себя, ни на йоту не уронив по сравнению с прежней Первой Леди СССР, супругой дорогого товарища Генерального секретаря ЦК КПСС, пускала пыль, как дымогенератор на сцене пускает дым во время выступления вокально-инструментального ансамбля. Дома одевалась обыденно, не обвешивалась бриллиантами, не пыталась подчеркнуть, что при зарплате мужа, а ему сохранено генерал-полковничье содержание с должностью в ВВС и надбавкой за учёную степень плюс хороший кусок за Госкомитет и ЦК, да вдобавок её получка полковника медслужбы, в сумме они живут более чем пристойно по советским меркам. Всё происходило демократичнее, женщины кучковались на кухне, приготавливая на стол и обмениваясь сплетнями, жаловались на детей, самые успешные хвастались внуками. Мужчины курили, степенно обсуждая дела куда более глобальные, играли в бильярд. При желании топилась банька, парились и лишь после шли за уставленный яствами стол. В СССР восемьдесят четвёртого года с большего был преодолён продовольственный кризис шестидесятых, хотя бы пара-тройка сортов неплохой колбасы по доступной цене всегда имелась любом сельповском магазине, но культ застолий выжил и сохранился. Даже Гагарин, всегда воздержанный, прибавил десяток кило с лунной экспедиции, некоторые распустились ещё больше.
Обязательно вспоминали Бондаренко, Комарова и Беляева, выпивали не чокаясь, ставили три налитых рюмки с водкой, прикрыв их кусочками хлеба. Понимали, что годы идут, первому набору за полтинник, и когда-то наступит срок, с которого количество рюмок с хлебушком будет больше.
Из сравнительно молодых в этот узкий круг был допущен только Павел Харитонов — волевым решением Юрия Алексеевича, никак не объяснявшего свой выбор, только твердившего: ему верю как самому себе. Против Паши никто не возражал, но только когда посиделки намечались с жёнами, мадам Харитонова раздражала жён других космонавтов своей молодостью.