Интеллигентный мужчина типичной еврейской наружности с ранними залысинами над высоким лбом сидел на скамейке Приморского бульвара, закинув ногу за ногу. Гагарин слушал его, сдвинув вперёд широкополую соломенную шляпу, в ней и в тёмных очках был не столь узнаваем.
Решение примчаться в Одессу возникло после прочтения короткой записки с соображениями по программе «Русь». Рядовой программист местного и не слишком известного НИИ «Пищепромавтоматика» всего на трёх страничках машинописного текста разложил проблемы проекта по полочкам, доказав безнадёжность изначального замысла. В сталинские времена его бы уже винтили орлята из НКВД, посмевшего усомниться в решаемости задач, поставленных съездом КПСС и совместным решением ЦК и Совета министров СССР. Сейчас он удостоился персонального визита одного из первых лиц в администрации отечественной науки, и этот человек не распекал программиста, а внимательно слушал, задавая уточняющие вопросы.
— Многие понимают, что трудности путешествия в космос вызваны объективными законами, невозможно игнорировать тяготение, колоссальные расстояния, расчёт тяги ракетных двигателей и массы горючего с окислителем. Для социальных материй это не так очевидно, но столь же непреложно. Вот вы закончили установку компьютеров «роботрон» для системы «Русь», один имеется даже в нашем институте. Для такой небольшой машины у него приличная скорость вычислений, десять тысяч операций в секунду. Браво! Партия и правительство озадачили программистов: за счёт этого железа устройте такую автоматизацию управления, чтоб советская экономика легко обошла на повороте буржуйскую. Но «роботрон» — это клон машин IBM второй половины семидесятых. Пока их содрали с американского прототипа, проклятые империалисты запустили следующее поколение компьютеров. Пока наши программисты напишут софт и внедрят систему в народное хозяйство, у IBM появится ещё одна новейшая версия.
— То есть всё упирается в производительность, Анатолий Александрович?
— Нет! В непонимание базовых принципов. И это лишь частный пример. Мировая экономика едина, но мы до сих пор стараемся присутствовать в ней ограниченно. Если не смогли построить компьютер быстрее и дешевле, чем IBM, не надо заставлять немецких товарищей страдать плагиатом. Купите машины в США! Американские программисты, если получат доступ к сети «роботрон», точно так же взломают все системы безопасности. Архитектура всё равно — их разработки.
В прошлой жизни Гагарин сталкивался с ним несколько раз, особенно когда одесский математик выбился в депутаты Государственной думы, располнел и отрастил неопрятную бороду. Тридцатилетний Вассерман был гораздо худее, пухлые губы не прикрыла растительность, но столь же малоприятен в разговоре, излагая свои мысли, ничуть не считаясь с удовольствием слушателя. Говорил то, в чём был уверен, нравится кому-то или нет.
— Но никакое поколение компьютеров они не применяли для глобального управления экономикой, что невозможно — она децентрализована, — возразил генерал. — Мы же пытаемся. Почему вы уверены: ничего не выйдет?
— Это доказал академик Виктор Михайлович Глушков, увы, ныне покойный.
— Стоп! Но именно он являлся главным разработчиком Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации, сокращённо ОГАС, предтечи нашей системы «Русь»?
Вассерман рассмеялся едким смешком.
— Таки вы, Юрий Алексеевич, неправильно поняли, что он предлагал. Объясню проще. Вот, например, в планово-рыночной экономике нужно обеспечить весь Советский Союз миллионом гаек и болтов, допустим, с резьбой восемь миллиметров. Уверяю: даже обеспечить их равное количество невозможно. Из метра шестигранного прутка выходит пять болтов, а гаек сорок. Болты обтачивают и нарезают, в гайках нарезается резьба, у всех станков производительность разная, и, внимание, план доводится с максимальной загрузкой оборудования, когда оно простаивает — замороженные в нём деньги не работают. А ещё учтите, некоторые болты ставятся с двумя гайками — основной и контргайкой, болты эти разной длины, порой закручиваются в резьбовое отверстие на корпусе детали без гайки либо гайка накручивается на шпильку, и болт ей не нужен. Как это происходит в реальности? Предприятие составляет заявку на год, кто-то в министерстве суммирует число болтов и гаек, отправляет задание на метизный завод, и каждому предприятию выделяются фонды на столько-то болтов и гаек. Но что-то ушло в брак, освоена новая продукция, и болтов-гаек не хватает! Плановая экономика обречена на вечный дефицит.
— Вы мне рассказываете… То же самое творилось в обеспечении космической отрасли, за каждым болтом и прокладкой сначала Королёв, потом другие бегали вплоть до Политбюро, пока не вышло специальное постановление, и мы смогли заказывать мелочи напрямую. Как раз началась реформа Косыгина, давшая некоторую самостоятельность директорам предприятий…
— Которую вы продолжили, создав кластеры по выполнению американских заказов на дешёвой рабочей силе. Даже Косыгин сам до такого не додумался. Аплодирую! Надо же, усадить таджиков, казахов и узбеков паять радиоприёмники, ёлочные гирлянды, шить джинсу, трикотаж… Да ещё несколько предприятий в Центральной России, Украине и Белоруссии выпускают костюмы по западным лекалам, отгружая на экспорт дёшево, зато за СКВ, и советским магазинам за рубли по безбожной цене. Тоже здорово. Но эти кластеры изолированы.
Гагарин ничего не изобрёл. Это ровно то, что в другом мире и в более позднее время начали делать китайцы для США, сначала опираясь на дешёвый ручной труд, а потом обрастая высокотехнологичным оборудованием. Советский Союз оттолкнулся от более высокой базы и всё равно неплохо обогатился — на миллиарды долларов, пока умельцы из КНР не лезут конкурировать. Поскольку американское правительство весьма не желало наплыва товаров из СССР, все поставки хлынули через филиппинские фирмы-прокладки. Семьдесят-восемьдесят процентов американских джинсов сшито как бы на островах, на самом деле бирки Made in the Philippines крепятся прямо в Душанбе. Часть товара «из сэкономленных материалов» попадает в Москву и распределяется среди «нужных» людей всего за сто рублей, тогда как фарцовщики толкают привезённые с Запада не менее чем за сто шестьдесят.
— Комплектующие к космической технике у таджиков не закажешь. Только через министерства.
— То есть вы, Юрий Алексеевич, обеспечивались болтами с гайками, которые просто забирались из фондов других предприятий, и те срывали план. У буржуев иначе. Владелец метизного производства понятия не имеет, сколько болтов и гаек выпускается в Соединённых Штатах. Но в прошлом году он в своём штате и в соседних продал сто тысяч пар. Значит, сделает сто пять или сто десять! Потом ещё прибавит. Да, однажды случится перепроизводство, он уволит часть рабочих, какое-то время проживёт распродажей излишков. Плановая экономика всегда дефицитна, рыночная всегда избыточна. И столь любимая нашим правительством идея социалистического рынка утопична без центрального элемента — частного собственника. Он — главный на рынке. «Птенцы Косыгина», получив самостоятельность, первым делом подняли себе оклады до небес, вторым — наладили схемы, по которым часть потраченных предприятием денег возвращалась им в карман наличными. Да, не все такие, но система толкает их именно к этому. А ещё к натуральному хозяйству.
— Что, простите?
Вассерман был порой столь оригинален в суждениях, что Гагарин не всегда успевал. Какое, к едреням, натуральное хозяйство в конце двадцатого века?
— Не в пределах одного подворья, простите, если поняли меня превратно. По возможности в рамках завода. Тот же АвтоВАЗ построен максимально комплексно, с максимальным сокращением числа поставщиков. Болты там нарезают сами. Мало того, у них имеется подшефный колхоз для снабжения работников продуктами, пошив спецодежды рабочим и многое другое. А то вдруг понадобится, но фонды отданы другому. Но ещё более замыкаются на себя отдельные отрасли и министерства. Вот интересный пример, приведённый академиком Глушковым, в Минске был создан приличных размеров машиностроительный комплекс — автозавод, завод колёсных тягачей, совместное с АвтоВАЗом производство легковых машин, «Белкоммунмаш», моторный завод, ещё несколько. Казалось бы: объединяй их в кластер. Поскольку объём производства каждого далёк от того, что делают на «Фольксвагене», Глушков рассчитал: выгоднее основать ещё один завод металлообработки, оснащённый самыми современными станками для точных операций: изготовления поршней, гильз цилиндров, поршневых колец, около четырёх десятков видов деталей разного наименования и типоразмера. Но МАЗ, МЗКТ и Авто-ВАЗ относятся к Министерству автомобильной промышленности СССР, тракторный, моторный, Сморгонский агрегатный и «Гомсельмаш» — к Министерству сельскохозяйственного машиностроения, «Белкоммунмаш» ещё к какому-то. И каждый завод имеет свои станки! Они недогружены, устаревают морально гораздо раньше, чем от физического износа, деньги в них заморожены и не показывают нужной отдачи. Поэтому наши машины хуже немецких. И дороже, рабочий должен отдать за «жигули», то есть авто шестидесятых годов, сорок-пятьдесят средних зарплат, а немецкий за современную «Ауди-80» всего двадцать, напрямую цены сравнивать глупо, коль рубль не является свободно конвертируемой валютой.
— Хорошо. И как же ЭВМ помогут вырваться из порочного круга натурального хозяйства?