Уже в вагоне он спросил:
— Интервью не получилось.
— Жалеешь?
— Нет, мне приятно было. Жаль, что слишком быстро закончилось, — он не лукавил, девушка действительно вызывала интерес, правда, не более того, уж слишком много номенклатурной шелухи, этого хватало через край в папином, а ещё более в мамином окружении. — Когда сможем наверстать?
— У меня командировка… Давай ближе к следующим выходным, хорошо?
— Предупреди папу, что «космонавт Гагарин» — не розыгрыш. Иначе тебе самой придётся разыскивать меня через дежурку.
Дом, где жили Гусаковы, был помпезный, высокий, полукольцом охватывающий площадь. У подъезда Андрей снял фуражку и легонько мазнул губами по её щеке. Оправдался:
— Свидание же…
— Какой культурный молодой человек! Подруга говорила, у неё после встреч с милиционером вечно был синяк на лбу от козырька фуражки, когда лез целоваться, не снимая.
Только когда стук сапожек исчез за дверью, Андрей вспомнил, что это не быль, а анекдот. На просьбу снять фуражку милиционер ответил: скажешь мне ещё свисток изо рта доставать?
В любом случае, девочка за словом в карман не лезет, где-то сама придумывает, где-то к месту адаптирует услышанную шутку. Развита и, наверно, небесталанна. Пробьётся не только благодаря папиной протекции, хоть в СССР восьмидесятых без такой поддержки никак.
В общем, несмотря на приключение у кафе, вечер удался.
Глава 11
11.
ЦК КПСС — весьма специфическая организация с точки зрения распределения ответственности и полномочий, думал Гагарин-старший, сам приложивший немало усилий по её реформированию, но не изменивший сути. За конкретные направления производственной и социальной политики отвечают соответствующие министерства, но над каждым или группой министерств водружён соответствующий отдел Центрального Комитета. Партчиновники не имеют официальной власти и, если подходить чисто формально, не вправе приказать, скажем, министру среднего машиностроения, изменить номенклатуру изготавливаемых ядерных боеголовок. Это делается иначе. Соответствующий министерский чиновник вызывается в ЦК, где слышит веским тоном: «есть мнение…», после чего следует распоряжение, абсолютно неоспоримое и обязательное к выполнению. А если произошла ошибка? Ответит министерство, партия всего лишь «поделилась мнением».
Примерно с таким настроением он приехал на Старую площадь, где его водитель не без труда нашёл место для белой «волги» как белой вороны среди таких же чёрных «тридцать первых». Предстоял доклад от имени Госкомитета по науке и технике об окончательной концепции технического решения для пилотируемого полёта на Марс.
На совещании ожидаются соответствующие отраслевые министры, начальник Главного управления космических сил министерства обороны генерал-полковник Александр Александрович Максимов, непременно кто-то из МИДа. Правильнее было бы проводить подобное собрание в Совмине как межведомственное, но Евгений Николаевич Гусаков настоял, чтоб оно состоялось именно здесь, подчёркивая партийное влияние на руководство проектом.
Ладно, я теперь не задаю правила, а им подчиняюсь, приказал себе Гагарин и быстрым шагом вошёл в двери, украшенные серпасто-молоткастыми символами.
Председательствовал Игорь Фёдорович Дмитриев, заведующий отделом, когда-то известный конструктор-оружейник и очень уважаемый в военных кругах человек. Но в январе отпраздновал семидесятипятилетний юбилей и уже явно готовился к уходу на пенсию, тон задавал его первый заместитель Гусаков, типичный профессиональный партиец-многостаночник, переведённый в Москву из ЦК Компартии Украины. Но — ничего, проект эпохальный, на контроле в Политбюро. Если с Гусаковым вдруг возникнет недопонимание, управа найдётся.
— Юрий Алексеевич, вам слово, — сказал Дмитриев.