Я мог закончить эту дуэль пятью-семью ударами. Мог, но не собирался этого делать — нужна была достоверная, правдоподобная имитация тяжелой, утомительной схватки. Не на грани сил, но около того…
Я дал себя подловить — якобы начав уставать, начал совершать первые ошибки. На третьей он, наконец, решился на контратаку — и наши сабли сцепились в прямом, жестком силовом блоке. С искаженной в оскале рожей здоровяк напрягся, всеми силами и весом навалился на лезвие, положив левую руку на тыльную сторону клинка, дабы давить было легче — и я, аж задержав дыхание от натуги, начал быстро «проигрывать» противостояние в чистой силе.
Он попытался лягнуть меня ногой, но промахнулся, я же решил, что балаган уже затягивается. Миг и тоненькая ледяная корка покрыла лицо, плечи и грудь верзилы. Истончившаяся к этому моменту магическая пелена не выдержала, лопнув — и он заверещал от боли, схватившись левой рукой за лицо и отскакивая назад.
Не глядя, наотмашь он пустил с лезвия сабли волну сжатого воздуха — Серп, очень слабый и грубо сплетенный, пролетел разделяющие нас три метра и разбился о мою саблю. Впрочем, можно было даже не блокировать — эта атака едва сумела бы оцарапать мне кожу.
Когда он отнял руку от лица, я увидел полопавшиеся капилляры в глазах и обмороженную кожу лица. Обморожение, да ещё и в дождь, когда враг залит водой — это отличное оружие. А я, как для мага, и так слишком мало использовал магию в этом бою… Пора бы исправить это упущение.
Серп, сорвавшийся с моего лезвия, он принял на саблю — но сила атаки заставила его опрокинуться на землю, прямо в грязь. На секунду я задумался — может, пересмотреть план? Проявить немного снисхождения…
Ага, снисхождения. К одному из тех, кто отправляет отравителей в рейд с ходоками, дабы те прикончили своих соратников. Я не идеалист, не святой и не буду ханжески заявлять, что подобное неприемлемо и так далее — ситуации бывают разные.
Но они, помимо всего прочего пытались прикончить и меня — а мы, хаоситы, совершенно не умеем прощать врагов. Прикончили прежнего владельца тела (это ещё ладно, за это даже можно спасибо сказать), затем дважды пытались травить меня, да и заказ у них на Серегу с Ирой — ребята мне понравились и у меня были на них виды.
В общем, проявлять сейчас гуманизм к убийце, насильнику и подельнику отравителей, который пришел в трактир, дабы как минимум ограбить меня любимого, и тем самым рисковать порушить весь план было недопустимо.
— Я сдаю…
Воздушный серп, пущенный, пока барахтающийся в грязи здоровяк пытался подняться на ноги, разрешил затянувшееся представление. Враг рухнул, истекая кровью, и я повернулся к затихшей публике.
В толпе раздались негромкие голоса, которые, впрочем, вскоре превратились в недовольное бурчание. Один лишь седоусый сержант излучал мрачную удовлетворённость. Встретившись со мной глазами, он подошел и негромко заговорил:
— Хорошо дрался, парень. Копию бумаги о законности произошедшей дуэли я тебе выдам, да и трофеи тоже все твои, однако мой тебе совет — как можно быстрее покинь город. Тогда, может, и сумеешь выжить… Ну или приходи к нашим казармам и вступай в стражу — нам толковые ребята нужны, а из тебя точно выйдет толк, если тобой чуть позаниматься. Я б перед лейтенантом за тебя словечко замолвил.
— Спасибо, уважаемый, я обязательно подумаю об этом, — с усталостью в голосе ответил я, вежливо кивнув.
— Подумай, обязательно подумай, парень, — хмыкнул он. — И сделай это как можно быстрее — не хочу найти утром в канаве твой труп с перерезанной глоткой. Если придешь к нашим, скажи, что ты от Саши Гвоздя — меня в страже все знают.
Усатый и его люди ушли, действительно оставив мне документ о дуэли. Забрав у трактирщика свой выигрыш, я подошел к поверженному противнику и обыскал его. В карманах не было ничего полезного, а в кошельке и вовсе было рублей пять. Я забрал саблю с позолоченной рукоятью. Теперь у меня на поясе красовалось два клинка. Но продать его придется позже.
Ещё из интересного — на запястье мертвеца была черная татуировка в виде трёхконечной звезды. Она была относительно свежей. Рисунок, конечно, мог быть просто прихотью, но, скорее всего, означал принадлежность к одной из местных банд.
Жаль, что мои знания на эту тему слегка устарели. Лет эдак на триста. Я поднялся, вынул из кошелька бандита два рубля и бросил бросил их трактирщику. Тот легко поймал их и пристально уставился на меня.
— Я приду ужинать вечером, — произнес я, помня о встрече с Володиными. — Приготовь лучшее, что у вас подают… И Солнца ради — достань приличное пиво или вино вместо той мочи, которую у тебя подают. Ну и номер приготовь поприличнее, дней на шесть.
Трактирщик с довольным видом кивнул и пошел внутрь.