Когда-то Касо Фуратори процветал и слыл среди первых учёных империи, но затем ему не посчастливилось продать какое-то средство наёмнику, получившему заказ на вельможу, приближённого ко двору. Убийцу поймали, и тот выдал под пытками имя алхимика. Наказать по закону Касо Фуратори, разумеется, не могли, но из Университета его под разными предлогами выжили, да и после огласки большинство состоятельных клиентов разбежалось: не хотели связываться с опальным алхимиком. Проклиная судьбу, учёный постепенно пристрастился к байцзю и, в конце концов, обнаружил себя владельцем обветшалой лавки на улице Кагакотори. Ну, а здесь уже только опытный человек мог отличить истинного мастера от шарлатана или фокусника. Касо Фуратори не славился любезным обхождением, и более ловкие торговцы вскоре обошли его, привлекая покупателей манерами больше, чем качеством товара. Однако некоторые жители Эдишамы ещё помнили о знаменитом когда-то учёном и предпочитали захаживать к нему. За счёт этих преданных клиентов да некоторых случайных Касо Фуратори сводил концы с концами.
Закуро постучал в лавку и тут же вошёл. Хозяин сидел за прилавком и читал разложенный и прижатый сверху и снизу камнями свиток. Подняв глаза на посетителя, Касо Фуратори прищурился, поправил очки и кивнул в знак приветствия.
Пахло химикатами, сушёными травами, табаком и специями: должно быть, алхимик недавно трапезничал. Торговцы редко покидали лавки, даже когда клиентов почти не наблюдалось, предпочитая покупать пищу у мальчишек, которые приносили её в коробках из ближайших забегаловок.
— Доброго дня, — сказал ронин, подходя. — Господин Фуратори, даёте ли вы товары в долг?
Алхимик слегка приподнял брови и секунд десять молча смотрел на Закуро. Взгляд его был одновременно испытующим и полным укоризны. Наконец, Касо Фуратори убрал со свитка камни, отложил его и сцепил пальцы на животе.
— Вы, господин Кедо, задали с ходу такой щекотливый вопрос, — проговорил он, обводя взглядом полки и витрины со склянками, коробками, мешками, свёртками, связками и кучей предметов, назначение которых было известно только единицам, — что я даже не знаю, как вас не обидеть.
Закуро усмехнулся. Он давно привык к подобной манере изъясняться: казалось, алхимики перенимают её у своих коллег, едва открыв лавку в этом квартале. Во всяком случае, так говорили они все — кажется, это даже считалось в квартале особым шиком.
— Сколько мы с вами знакомы? — спросил ронин.
Касо Фуратори с серьёзным видом погрозил узловатым пальцем.
— Годы, как я вижу, не сделали вас платежеспособней, — сказал он. — Так что оставьте этот довод — мой вам добрый совет.
— Я всегда честно раскошеливался.
Алхимик сокрушённо покачал головой.
— И никогда не просили в долг. А что я слышу теперь? Господин Кедо считает себя бедней старого Фуратори!
Закуро виновато развёл руками.
— Трудные времена.
Алхимик театрально закатил глаза, смежил веки и даже печально покрутил головой, показывая, что никто не понимает значения этих слов лучше него. Похоже, дело шло к тому, что о кредите придётся забыть. Закуро прикинул, что у него останется, если он расплатится с Касо Фуратори. Не сказать, чтоб совсем мало, но кто знает, сколько понадобится потратить в Кхамруне? Лучше всё-таки уболтать старика. Хотя столь опытный собеседник едва ли поддастся.
— Мне нужна горючая смесь, — сказал Закуро. Он решил для начала выяснить, есть ли у алхимика подходящий товар: может быть, разговор о поверении в долг быстро утратит смысл. — Очень легко воспламеняющаяся. Буквально мгновенно и от малейшей искры.
— И чтобы нельзя было потушить? — с пониманием уточнил Касо Фуратори.
— Именно.
— Кажется, скоро запылает и так слишком много пожаров.