— Да, жаль.
Старый дон Карлос де Гарсиа, уважаемый в городе отставной офицер и состоятельный человек, был знаком с отцом дона Стефано, вспомнившего сейчас, что сеньор Рамирес в одной из бесед называл его имя, присовокупив, что лет десять назад юный дон Фелис проезжал через Хетафе и передавал почтение от отца.
Кабальеро решил нанести старику визит вежливости.
Дона Стефано впустили в дом, хотя прислуга ходила на цыпочках и говорила вполголоса. Судя по лицам, умирающего хозяина любили. Хозяйский сын, которого идальго по визиту десятилетней давности с улыбкой охарактеризовал: «Славный юный балбес», недурной собой молодой человек лет на семь моложе дона Стефано, выглядел сильно расстроенным. Он разрешил гостю ненадолго зайти в отцовскую спальню.
Кабальеро подошёл к кровати, негромко поздоровался и осведомился о самочувствие сеньора де Гарсиа. Старик перевёл на него взгляд, слабо улыбнулся, так что стали заметнее морщины вокруг глаз, и прошептал:
— Пока чувствую… уже неплохо, — сеньор слыл в городе остряком. Взволнованный дон Фелис подошёл к отцу, а тот, забыв о визитёре, обратился к сыну: — Фелис, оставляю тебе дела в полном порядке. Можешь позволить себе жениться не на приданом.
— Отец, ты погуляешь ещё на моей свадьбе.
— Нагулялся уже, с душой и со вкусом. Жаль, мало с матерью твоей прожил, а ты не тяни. Помни, главное — доброе имя, и чтобы была тебе по душе, — дон Фелис опустился на колени рядом с отцовской кроватью и взял старика за руку, а тот вновь обратился к сеньору дель Соль: — Благодарю за визит.
Дона Стефано как будто дёрнуло:
— Я проезжал недавно через Хетафе. Считаю своим долгом передать почтение от идальго Алонсо Рамиреса, лейтенанта в отставке.
— Рамирес… воистину человек чести, — лицо умирающего озарилось слабой улыбкой. — Жаль, оспа немилосердна…
— Увы, супруга и сын идальго умерли во время эпидемии.
Кабальеро решил воздержаться от упоминания дочери пожилого дворянина, опасаясь, что дон Карлос посоветует сыну с ней познакомиться. Поклонившись, дон Стефано вышел из комнаты, бросив взгляд на дона Фелиса, едва ли слышавшего разговор и заметившего уход гостя.
Выйдя из дома де Гарсиа, дон Стефано с некоторой грустью подумал о том, что стало бы, если бы и его отец мог перед смертью напутствовать сына: «Наши дела в полном порядке». Не было бы нужды заниматься каперством, тем паче пиратством, выгрызать своё будущее разбоем, добиваться должности на королевской службе… Но случилось то, что случилось, и сейчас сеньор дель Соль оказался гораздо богаче, чем будь его состояние обеспечено лишь отцовским наследством. Стоит ли сожалеть?
Следующей целью кабальеро на сегодняшний день стало казначейство, где сеньор Мендес без долгих слов предложил дону Стефано сесть за стол, заваленный документами. Кабальеро стал листать сначала неторопливо, затем увлёкся, делая пометки на отдельном листке. Сметы, отчёты, переписка о финансировании захватили дона Стефано сильнее, чем любовный роман легкомысленную девицу. Опытный глаз кабальеро видел, как сильно завышены цены на материалы, как ловко обвели вокруг пальца подрядчиков, срезав положенную им оплату, а если проверить качество работ, наверняка выяснится дополнительная экономия. Средства, выделенные из сегильской и королевской казны, значительно превышали потребности, и, разумеется, разница шла влиятельным людям. Невозможно было за один раз сделать точный подсчёт, но кабальеро оценил: годы разбоя принесли ему меньше выгоды, чем одно такое строительство пополнило карман его светлости. Спустя два часа дону Стефано пришлось оторваться от документов.
— Простите, сеньор, я должен подготовиться к завтрашнему визиту следователя инквизиции, — почтительно обратился к нему казначей.
— Что за вздор? Причём здесь святой суд? — искренне возмущённый кабальеро недоверчиво покосился на сеньора Мендеса.
— Не могу знать, но человеку при такой должности не отказывают.
— Возмутительно!
— Вы возмущаетесь действиями инквизиции?