— Я уверен, сеньор, женщины так перепуганы, что вас не узнают.
— Солонка!
Обречённый хозяин достал сокровище из ещё одного тайника и сразу упал, сражённый ударом по голове. Дон Стефано приказал подручным покончить с остальными членами семьи. Служанка, заглянув в комнату, в ужасе закричала, но её убил её же любовник.
Пока рядовые разбойники разливали по дому горючую смесь, дон Стефано, хотя у него дрожали руки, яркой краской нарисовал на каменном полу кухни пентаграмму, которая в огне должна была уцелеть, а потом положил в открытый тайник купленную недавно серебряную вещицу, которая, будучи смятой и оплавленной, могла сойти за повреждённую при пожаре знаменитую солонку.
Разбойники выбежали из дома и забросали его факелами. Неожиданно ночь прорезал крик проснувшегося в огне ребёнка. Дон Стефано совсем забыл о нём и теперь, ошеломлённый, повернулся к разбойнику, обходившему комнаты последним.
— Ты что, оставил его в комнате живым?
— Ребёнка-то как убить? Я вылил, что вы сказали, и ушёл потихонечку, даже не разбудил.
Услышав это, дон Стефано потерял дар речи — его подручный не смог или не захотел убивать ребёнка быстрым ударом, но вылил на пол горючую смесь и бросил факел.
«С какими скотами приходится иметь дело», — подумал разбойник, но промолчал. Он предпочёл бы вытащить ещё не умеющего говорить мальчика из горящего дома, но было уже поздно. Убийство получилось гораздо более жестоким, чем задумано, и хотя дон Стефано перебирал в уме преимущества, которые ему принесёт в том числе и жестокость (инквизитор наверняка займётся именно этим делом, забросит другие и не оставит живого места на колдунах), его пошатывало.
Передохнув несколько минут, разбойники поспешили убраться
35. Драгоценный подарок
Разбойники были подавлены. Главарь не позволил взять из дома ценные вещи, а его подручные догадывались — ввязались в дело настолько крупное, что им не по силам даже осмыслить его. Дон Стефано щедро заплатил всем, велел не рассказывать ничего другим членам банды, если не хотят попасть в пыточную святого суда, а про себя прикинул, кто из негодяев ещё пригодится, кого отправить подальше, а от кого избавиться навсегда.
К губернатору кабальеро направился на следующий день вскоре после полудня, надеясь, что дону Армандо не успеют доложить об убийстве ювелира. Он отчаянно рисковал, поставив на то, что герцог — заядлый коллекционер, получив солонку и привыкнув считать её своей, не позволит ни себе, ни кому угодно другому связать её с уничтоженной при убийстве Гонсалесов якобы копией.
Был у дона Стефано и дополнительный козырь: шедевры такого ранга никогда не задерживались во владении простолюдинов. Решение ювелира оставить солонку у себя даже тайно было немыслимой дерзостью, неудивительно, что Гонсалес пытался заморочить голову дону Стефано. Если убитый кому-то признался в обладании вещи руки Селлини, герцог ухватится за рассказ, что Гонсалес купил работу лучшего из учеников маэстро, и будет настаивать на этой версии. Никто не посмеет возражать столь высокопоставленному лицу.
Выглядел дон Стефано, как всегда при визитах к его светлости, безупречно. Камзол от лучшего в городе портного, тщательно накрахмаленный воротник и, разумеется, утром сеньора дель Соль посетил цирюльник. Никому не могло прийти в голову, что ночь расфрантившийся сеньор провёл без сна, совершив ужасное преступление. Те, кто хорошо знал дона Стефано, могли удивиться кругам под глазами и лёгкому дрожанию рук, но скорее подумали бы — кабальеро в кои-то веки изменил своей привычке пить очень умеренно, а теперь расплачивается за невоздержанность.
Герцог на подобные пустяки внимания не обращал, да и видеть стал не очень хорошо на старости лет. Гостя дон Армандо встретил приветливо:
— Рано вы ко мне сегодня, голубчик. С новостями? — затем ехидно прибавил: — У меня для вас пока новостей нет.
— Ваша светлость… Даже не знаю, как спросить вас… — дон Стефано для вида замялся.
Хозяин дома с любопытством смотрел, как его гость выкручивается, хотя не догадывался, зачем тот пришёл слишком рано для визитов к столь высокопоставленному лицу.
— …Видите ли, дон Армандо, пару недель назад ко мне почти случайно попала одна вещица… Встретил знакомого по колониям, он сказал, что завтра отплывает… сейчас он уже в море. Слово за слово, приятель пожаловался мне на долги, сказал, что навсегда уезжает, продал дом где-то, я не запомнил, а дорогую серебряную вещицу хотел взять на память, но теперь думает — зря, лучше деньги, но уже не успевал удачно продать. Он славный был малый, я его выручил, купил скорее по старой дружбе, не думаю, что она ценная, хотя…