Кабальеро рассмеялся.
— Поверьте бывшему капитану каперского корабля, самые горячие штучки встречаются ближе к морю, а в провинциальных городках нужно искать самородки, требующие огранки.
— Да… — дон Хуан вдохнул и мечтательно прикрыл серые глаза длинными ресницами. — В провинции встречаются такие цветочки…
— Которые, — шепнул дон Стефано прямо на ухо юному кабальеро, — мечтают быть сорванными.
— В наших краях лучшие розы — дикие, с теми ещё шипами, — не без досады проворчал молодой человек.
— Кажется, я догадываюсь, — хмыкнул старший и гораздо более опытный обольститель. — Не та ли прелестная сеньорита, что гарцевала в Тагоне на великолепной белой кобыле?
— Вы её тоже видели? — оживился дон Хуан. — Да… хороша… только с ней не поразвлечься.
— Пробовали? — с небрежным видом обронил собеседник.
— Пытался подобраться к ней ближе — не вышло.
Сеньора дель Соль осенило:
— Не вы ли подстроили шутку с сопровождавшей сеньориту крестьянкой?
— Я, — простодушно ответил дон Хуан. — Думал, в переполохе сумею урвать поцелуй сеньориты Инес. Как я мог знать, что она ринется на защиту девчонки, как дикая кошка! А там и ротозей, которого к ней приставил отец, сгрёб нанятого мной мошенника.
— Вам повезло, что парень не проболтался.
— Иначе я бы легко не отделался. Идальго как отчитает, потом вся Тагона пальцем показывает, с месяц меня бы не принимали, а в домах, где красивые дочки — полгода. Отец дома бы запер…
— Сеньора Рамиреса уважают в ваших краях.
— Никогда не понимал почему. У него ни денег, ни титула, а скажет — и все повторяют. Моего приятеля прозвал пушистым баранчиком…
— За подобные шутки можно нарваться на поединок, — дон Стефано едва удержал серьёзное выражение лица.
— Отмахнётся, а разговоров будет потом ещё больше.
Чуть поразмыслив, сеньор дель Соль решил — с учётом разницы в возрасте идальго вправе позволить себе подобные выходки, а на поединок даже свидетелей не позвать — любой будет смеяться, затем шутливое прозвище приклеится ещё крепче.
— Всё-таки думаю, сеньор Рамирес считается с положением своих земляков.