— Разумеется, учтивость обязательна для дворян.
— Я не об учтивости, — не позволил увильнуть от ответа идальго. — Я о достоинстве, которое можно воспитать только привычкой быть среди равных. Раз в Хетафе не осталось людей одинакового со мной происхождения, то равными будут те, с кем я делю наши невзгоды и наши надежды… Вот и таверна. Доброй ночи, дон Стефано.
Кабальеро направился ужинать, про себя перебирая множество возражений, которые мог бы привести в беседе с идальго. Но спор скоро отступил на задний план, уступив мыслям о благодатных до засухи землях Хетафе. Было обидно, что земля из-за раздела на крупное поместье и множество мелких клочков осталась без подлинного хозяина, который не допустил бы ни глупую ссору, ни столь же глупые вольности, и сделал бы нищающее селение кусочком не менее лакомым, чем дочь единственного живущего в нём дворянина.
22. Видит око, да зуб неймёт
На рассвете дон Стефано с трудом растолкал своего молодого приятеля.
— Дон Хуан, вы забыли, что мы приехали на охоту!
— А? Да? Так рано? — бормотал юноша, пытаясь перевернуться на другой бок.
— Уж извините, горные козлы и бараны любят щипать травку по утренней росе!
— Я не баран! — сопротивлялся избалованный отцовский любимец.
Рассвирепев, кабальеро схватил дона Хуана за плечи, одним рывком поставил его на ноги и был готов оттаскать сонного красавца за растрёпанные светлые кудри, придававшие юноше вид ангелочка.
— Вы забыли, зачем приехали в Хетафе? — грозно прикрикнул на приятеля дон Стефано.
— На охоту? — неуверенно переспросил дон Хуан.
— Да! Я позаботился о проводнике, о собаках, о ружьях! О завтраке, чёрт побери! На вас сейчас ведро воды вылью!
— Иду, я иду!
— Для начала оденьтесь! — разозлённый дон Стефано вышел из комнаты и втолкнул в неё лакея дона Хуана, предварительно отвесив затрещину парню, не посмевшему будить своего господина.
Поохотились славно. Застрелили двух серн и крупного козла, а вечером тушу серны отправили в дар сеньору Рамиресу, напросившись таким образом к идальго на ужин. Дон Хуан явился в гости нарядным, прекрасно причёсанным, с напомаженными усами, по молодости лет не очень густыми.
Дон Стефано ворчал про себя: «Неужели Инес польстится на юного лоботряса?» Кабальеро, с одной стороны, надеялся, что осуществит замысел выманить девушку на дурную дорожку, а потом перехватить, оставив с носом и смазливого дворянчика, и пожилого идальго. С другой стороны, было чертовски обидно осознавать, что для сеньориты миловидность юноши близкого ей возраста может оказаться привлекательнее, чем сила и ум зрелого мужчины.
В доме идальго охотников встретил ещё один гость, совершенно, по мнению дона Стефано, ненужный — капитан Фадрике Морено. Пришлось изображать удовольствие от встречи с человеком, которого кабальеро не мог разгадать, и это сеньора дель Соль уже не беспокоило, а бесило. Впрочем, охота давала мужчинам обширную тему для разговоров, позволяя за безобидной беседой скрыть подлинные намерения каждого.
Дон Хуан предстал во всей красе своей юности и сегильской моды. Он, не стесняясь, рассыпал комплименты хозяйской дочери:
— Для меня честь, сеньорита Инес, что вы отведали кусочек моей добычи! Эта серна не была и вполовину так изящна, как вы!