Первой мыслью было спросить, откуда она вообще об этом узнала, но потом до меня дошло, о чем она спрашивает.
– Заслуги? О чем ты? Это было наказанием! Пыткой! Невероятная боль, потеря зрения, растерянность, страх…
– Это все потому что ты слабачка, – с издевкой ответила Ребекка. – Я бы выдержала любой натиск, я бы справилась!
В ее глазах появился нездоровый блеск, руки мелко задрожали. Я даже отступила на шаг, понимая, что в голове у этой женщины все смешалось. Она столетиями шла к своей цели и вряд ли хоть один мой аргумент сможет ее переубедить.
– Ты глубоко заблуждаешься, Бекка, – устало потирая лоб, сказал ей рувим. – У меня тоже было время поразмыслить и поискать кое-какие ответы. Да, есть люди, которых магия не отталкивает. Всего лишь маленькая доля волшебства чуть было не погубила Этель. Но она справилась, потому что относится как раз к той редкой группе людей, с кем магия может слиться воедино. Но, на мой взгляд, это все потому, что Этель не желает ее подчинить. Она впустила магию в себя, зная, что это не навсегда. Этель приняла силу, будучи готовой проститься с ней в итоге. Это сложно объяснить, я читал ее чувства, знал, с каким почтением Этель относится к волшебству, как бережно она его использовала. Ваши души слишком разные.
– И кто, по-твоему, решает, кому можно владеть магией, а кому нельзя? – ледяным тоном спросила Ребекка.
Она смотрела на меня так, будто я стала еще ненавистнее, чем минутой ранее. Этот взгляд вызывал колючие мурашки по спине. Я едва сдержалась, чтобы не стряхнуть их брезгливым подергиванием плеч. Не хотелось показывать Ребекке свои чувства.
– Сама магия решает, я думаю, – ответил Шуст. – Она нечто большее, чем я или ты, чем совет и даже сила Алададриэна. Она есть сущность нашего мира, обоих наших миров. Она объединяла их, питала, поддерживала гармонию, свет и процветание. Улиэндер был чем-то вроде ее воплощения, проводником. Ты… нет, мы бесцеремонно отринули правила и условия совместного существования. Мы посчитали себя умнее, достойнее, лучше. И магия наказала нас, отобрала все, что подарила ранее.
– Все это чушь, – недовольно фыркнула Бекка. – Ты говоришь так, будто магия живая и мы ее обидели. Это просто бред. Ты умом тронулся за прошедшие годы, Шуст. Все в наших руках, и мы можем получить то, что сами пожелаем. Все, что дает нам этот мир – позволено. Нужно просто уметь это получить и знать, как добиться своего. Если магия есть, она должна принадлежать всем!
– Она и принадлежит нам всем, но только не так, как ты думаешь.
– Мы вряд ли сможем договориться в этом вопросе, рувим, – резко вскинув руку, остановила Шуста Ребекка. Она не слушала его и не хотела слышать. Казалось, стоит Бекке поверить и принять истину, как ее мир рухнет. Ей больше не за что будет держаться. Впервые она показалась мне глубоко несчастным человеком. Однако это чувство моментально исчезло, стоило Ребекке вновь начать говорить. – Вернемся к нашей цели. Осмелишься ли ты пройти путем мертвых? Только он сокрыт от магов, только так тебя не заметят.
Она смотрела с вызовом, будто состязалась со мной в смелости. Где-то в глубине души я безусловно понимала, что этот Блеклый путь не пройдет для меня даром, что рано или поздно и мне придется заплатить за то, что потревожу мертвых. Но возможность еще хотя бы раз увидеть Итана стоила того.
– Осмелюсь, – ответила я. – Что нужно делать?
– Я очень долго этому училась. Игры со смертью очень опасны, стоит переступить грань и возврата не будет.
– Возврата куда? – сглотнув, спросила я.
– К живым, – дернула плечом она. – Чтобы попасть на этот путь, нужно максимально приблизиться к смерти.
– То есть почти умереть? – чуть не взвизгнул Шуст.
– Именно! Нужно остаться на грани, это сложно, но как видишь… – Ребекка развела руки в стороны и медленно покрутилась, показывая себя во всей красе. – Я жива, стою перед тобой.
– Но ты сказала, что долго этому училась, – напомнила я.
– Да, и обнаружила зелье, нашла нужную дозу. У меня это заняло много лет, а для тебя обернется всего несколькими минутами.