Зорин с комплиментарным лекарем ожидали в коридоре у единственного окна, выходящего во внутренний дворик. За стеклом виднелись огородные грядки и белобокая козочка на привязи.
— Спасай, Фима, — оживился Иван Иванович, — доктор Гаспар по-берендийски не разумеет, впрочем, и мне его карамельное наречие непонятно.
— Бонжур, — присела я перед лекарем, — мадемуазель Абызова, воспитанница вашей пациентки мадам Нееловой.
Молодой человек обрадовался, услышав французскую речь:
— Какое невыразимое счастье, мадемуазель, встреть в этой глуши столь образованную девицу. Ваше произношение…
Кроме произношения у меня, по мнению месье Гаспара, была еще красота, затмевающая солнце, и неотесанный спутник, буквально насильно удерживающий месье.
Я извинилась за Ивана, цветисто поблагодарила, стрельнула в нужном месте глазками и покраснела, мило и тоже вовремя, в ответ на комплимент.
Жизни Маняши ничего не угрожало, но забирать ее в отель мне не советовали. Доктор Гаспар опасался некоей мозговой горячки вследствие нервной возбудимости. Ко всему имело место переохлаждение, последствия которого также были непредсказуемы.
Я покивала, мне тоже показалось, что Маняша постоянно мерзнет.
Через несколько дней наблюдения лекарь сможет вынести вердикт, а пока предпочел бы, чтоб пациентка оставалась в госпитале под его присмотром.
Зорин томился у подоконника, любовался козой и время от времени поглядывал на меня.
Я поинтересовалась у месье Гаспара, чего именно ему хотелось сегодня отобедать и какое вино он предпочтет. Месье предпочитал что угодно, но в моей компании. Я сообщила, что наш с ним тет-а-тет, в случае осуществления оного, придется делить с дуэньей, госпожой Шароклякиной, и описала матрону, сгустив краски до грани приличий.
Отважного месье Лариса Павловна не испугала, а скорее раззадорила.
— Мадемуазель Абызова, — с ударением на последнюю «а», молил он. — Скажите мне «да»!
Я посмотрела на Зорина, изобразила смущение:
— Боюсь, мой жених не будет счастлив эти фактом, поэтому…
Воинственный взгляд француза в его сторону Ивана удивил и, кажется, позабавил.
— …я пришлю вам самый изысканный обед, который только можно получить на Руяне, а также корзину с лакомствами для моей нянюшки.
Зорин, поняв, что разговор с лекарем подходит к концу, предложил мне руку.
— Отказала или нет? — спросил он, подсаживая меня в седло. — Судя по кислому виду кавалера, свидания ему не обломилось?