Дверь в спальню я прикрыла, можно было не шептаться.
Марта пожала сдобными плечиками:
— Так Наталья Наумовна так верещать изволили, что любой гонг прослушать можно.
Марта-худышка в гардеробной уже расправляла на манекене синее простое платье.
— Без украшений, — сказала она, — очень девичье.
Я покачала головой, отвергая ее выбор.
— Оно-то простое, но с секретом. Там, девицы мои любезные, такой узкий крой, что мало что на долю мужского воображения останется. Никак нельзя в этом наряде обедать.
Я прошлась вдоль гардеробной:
— Вот это, бледно-зеленое.
Цвет мне не особо шел, но и не дурнил.
— По сравнению с кузиной будете бедной родственницей смотреться, — предупредила Марта.
Я рассеянно ответила:
— Ну и пусть.
Пока меня одевали, я послушала свежие новости и сплетни. И в тех и в других главенствовал господин Фальк. Он выследил и убил Крампуса, он нашел абызовскую няньку, он обесчестил профессорскую вдову.
— Чего? — На этом моменте я натурально открыла рот в удивлении.
Оказалось, что в последнем пункте утверждение строится на принципе презумпции, то есть считается истинным, пока не доказано обратное. На Руяне Йосиф Хаанович имел репутацию сердцееда и ловеласа, ходока, как мне было сообщено.
— Гуляли по аллеям, — загибала пальцы Марта-худышка, пока другая возилась со шнуровкой у меня на спине, — после гуляли в темных местечках, там, где скамейки стоят, а фонарей нет, а когда госпожа Шароклякина в отель вернулась, была раскрасневшись.
— Самого влюбленного виду была, — донеслось у меня из-за спины. — Готово.
Я покрутилась перед зеркалом, присела на пуфик, закалывая волосы.
— Абсолютно нелепая сплетня.