Далее мне сообщили, что слухи о том, что барышня Абызова осталась без няньки, уже пошли, будто пущенные чьей-то рукою. Несколько руянских дев и фрау собирались предложить мне свои услуги, без особых, впрочем, на то надежд.
— Хотя теперь, когда ваша кузина свою горничную рассчитала, — Марта-худая хитро подмигнула, — наймите меня, барышня.
— Как рассчитала? Лулу?
— Мы, когда к вам в апартаменты поднимались, лично все увидали и услыхали. Гневалась барышня Бобынина.
— Подло, кричала, низко и подло…
— Не место среди приличного общества…
— Отказываю, кричала, от места, без выходного…
Девушки тарахтели, перебивая друг друга.
— Барышня, а что такое желтый билет? — вдруг с интересом спросила толстушка.
— Ума не приложу. А в связи с чем он упоминался?
— С желтым билетом под фонарем стоять будешь, — без выражения сообщила горничная. — Я еще подумала, зачем для фонаря билеты, не фильмотеатр, чай.
Так вот как Наталья Наумовна решила «все исправить». Невольно я прониклась к кузине уважением. Не побоялась без дуэньи остаться, надо же.
Поблагодарив девушек за информацию, я раздала им следующие задания. Потому что поиски требовалось продолжать.
— Во-первых, надо опросить рыбаков. Может, у кого-то сети с ночи повреждены оказались. — То, что — предположительно — Маняша пошла предположительно к морю, меня тревожило. — Во-вторых… Про овечек черных да белых, летних да зимних ничего узнать не удалось?
Девушки переглянулись:
— Старуха Юнг…
— Та, которую его высокородие допрашивал?
— Вот-вот, та самая. Она старая, жуть. Говорит, что это про погоду, что бывает так, что на рассвете зима, утром — лето, по обеду — осень.
— А сестра ее, фрау Юнг, — я уже не замечала, которая именно из Март что говорит, настолько быстро они тарахтели, — тоже старая, но помоложе, сказала, что это про ведьм.
Последнее слово было произнесено шепотом.