Таким же развлечением можно было считать и появление Эвелин. Из-за всех решеток на нее таращились узники. Однако вполне ожидаемых свистков с их стороны не последовало. Заключенные, с лицами, обезображенными шрамами, косматыми бородами, одноглазые, с гнилыми зубами, молча смотрели на нее. Они напоминали стаю голодных шакалов, увидевших свежее мясо.
— Женщина без паранджи, — пояснил начальник тюрьмы, приподнимая бровь, словно хотел добавить: «Я же вас предупреждал». — Вы могли бы с таким же успехом прийти сюда и вовсе без одежды.
Эвелин не обратила внимания на его замечание, поскольку не сводила глаз с заключенного, которого выволокли на тюремный двор те же охранники, которые так грубо обошлись с ним и конце их свидания. Рика втащили на эшафот и поставили на люк. Палач в маске, обнаженный до пояса, в широких штанах, накинул петлю заключенному на шею и туго затянул ее. В этот момент О"Коннелл увидел на балконе Эвелин и Джонатана. Сначала он нахмурился, потом улыбнулся.
Начальник тюрьмы занял свое место, и Эвелин села рядом с ним. Джонатан предпочел стоять.
— Я вам дам на пятьдесят фунтов больше, чем заплатил за его смерть Легион, но только оставьте этого человека в живых, — обратилась Эвелин к Хасану.
Джонатан даже не поверил собственным ушам. Сто фунтов за этого обормота? Правда, он мог бы привести их в Хамунаптру…
Нос начальника тюрьмы задергался, как у возбужденного кролика:
— Я сам бы заплатил сто фунтов только за то, чтобы посмотреть, как повесят этого дерзкого поросенка.
— Тогда двести, — не отступала девушка.
— Двести фунтов? — переспросил Джонатан. Он не выдержал и тяжело плюхнулся на скамейку рядом с сестрой.
— Двести фунтов, — подтвердила Эвелин, кивая.
Но начальник тюрьмы отрицательно мотнул головой и поднял руку:
— Начинайте! — крикнул он палачу, который стоял возле смертоносного рычага. На лбу у О"Коннелла от напряжения выступили капли пота: он слышал каждого слово переговоров между Эвелин и начальником тюрьмы.
— Триста фунтов! — продолжала девушка.
Джонатан вцепился в плечо сестры и торопливо зашептал:
— Ты что, спятила? Это все наше годовое пособие! И ты согласна отдать его за этого мерзавца?
Эвелин строго взглянула на брата и одними губами беззвучно произнесла: «Хамунаптра».
Однако начальник тюрьмы даже не стал отвечать на последнее предложение девушки. А там, внизу, возле виселицы, палач уже спрашивал О"Коннелла:
— У тебя есть последнее желание?
— Да, конечно. Нельзя ли перенести это мероприятие, например, на завтра? У меня после вашего супа из рыбьих голов появилась какая-то тяжесть в животе.