— Может быть, это змея? — насторожился Джонатан.
— Я не уверен. Укус был небольшой, но очень серьезный. Рана оказалась настолько глубокой, что мой палец, не нащупал ее конца.
Эвелин содрогнулась, крепко обхватывая себя руками:
— Я видела, как вы разговаривали с американцами. Вам удалось заключить с ними перемирие?
— Нет, до этого я не дошел, отрицательно мотнул головой О"Коннелл. Но они немного поутихли… У них сегодня тоже случилась трагедия.
И О"Коннелл рассказал друзьям о том, как погибли трое рабочих, когда случайно наткнулись на ловушку, устроенную еще в древности. В ней с тех давних пор хранилась под большим давленном концентрированная соляная кислота.
Эвелин широко раскрыла глаза:
— Может быть, нам еще повезло сегодня в том, что нас так неожиданно прервали. Завтра, когда отправимся открывать тот саркофаг, нужно будет принять все меры предосторожности.
Джонатан, отхлебнув сладкого мятного чая из оловянной кружки, тревожно огляделся по сторонам и со всей серьезностью, столь нехарактерной для него, заявил:
— Наверное, над этим местом и вправду нависло какое-то проклятье.
Как будто в ответ на его слова резкий порыв ветра прошелся по лагерю, пробуждая в развалинах города завывающие звуки. От холодного воздуха чуть не потух их маленький костерок, а широкий бедуинский наряд Эвелин раздулся наподобие паруса.
О"Коннелл нервно сглотнул, и когда костер разгорелся снова, он обменялся настороженными взглядами с Джонатаном.
Это не ускользнуло от внимания Эвелин, и девушка весело рассмеялась:
— Эх вы! Я же говорю, что вы оба — самые настоящие дети!
О"Коннелл прислонился спиной к камням, сложив руки на груди:
— Значит, вы не верите в проклятья?
— Нет, — замотала головой Эвелин. — Это чушь. — И она пренебрежительно поморщилась.
Ну как ты можешь такое говорить? — возмутился Джонатан. — Все, и Карнахэны в особенности, знают, что с такими вещами шутить опасно.
Эвелин махнула на него рукой и вновь рассмеялась:
— Успокойся, Джонатан. Но обращайте на него внимания, О"Коннелл.