Лицо ее брата внезапно помрачнело, и он заговорил снова:
— А ты попроси ее рассказать тебе про наших родителей, О"Коннелл. Посмотрим, что она на это ответит.
— Наверное, это очень интересно? — Внезапно Рик почувствовал себя некомфортно. Точно такие же ощущения он испытал и чуть раньше, когда по лагерю так внезапно прогулялся порыв ночного ветра.
Но Эвелин ничуть не смутилась и отчетливо произнесла:
— Я верю только в то, что можно увидеть и потрогать. Вот во что я верю.
— Моя сестра — атеистка, мистер О"Коннелл. Она наврала, потому что вообще ни во что не верит. Ты ее как-нибудь об этом тоже спроси… А ты сам во что веришь, старина? В свои «звезды и полоски» и… что там у вас еще в почете? Вишневый пирог?
— Яблочный, — поправил Рик, доставая из рюкзака штуцер и взводя его. Громкий металлический щелчок как-то по-особенному громко прозвучал в ночи. — Я старый бойскаут, Джонатан, а потому верю в то, что всегда нужно быть готовым к любым неожиданностям.
— Что касается меня, — заговорил Джонатан, — я приверженец церкви Самовознаграждения. — Он поднял с земли какую-то вещь.
— Эта штука принадлежала нашему Хасану, если не ошибаюсь? — поинтересовался О"Коннелл, уложив страшное оружие себе на колени.
— Совершенно верно, друг мой. Я не хотел, чтобы вместе с нашим приятелем была похоронена такая ценная вещь. Это могло бы спровоцировать кого-нибудь на ограбление могилы… ой!
Эвелин настороженно подалась вперед:
— Джонатан? Что с тобой?
— Проклятье! Я совсем забыл, что тут отколот кусочек!
С этими словами он извлек из мешка бутылку со спиртным и принялся жадно поглощать ее содержимое, стараясь едва касаться губами поврежденного горлышка. Время от времени он издавал утробные звуки от получаемого им наслаждения,
— «Глен Дулей», — наконец сообщил марку напитки англичанин, удовлетворенно вытирая рот рукой. — Двенадцать лет выдержки… Для человека, совершенно не имеющего понятия о личной гигиене, наш покойный друг имел потрясающий вкус в выпивке.
Джонатан случайно задел мешок так, что из него высыпался песок, единственное, что еще оставалось внутри.
О"Коннелл и Эвелин переглянулись и одновременно покачали головами. Они оба почувствовали себя неловко из-за такого пустяка.
Потом где-то на грани слуха раздался неясный звук, такой тихий, что его уловил только Рик. Он предостерегающе поднял вверх палец, призывая своих товарищей соблюдать тишину. Брат и сестра с интересом уставились на О"Коннелла, а тот встал на колени и приложил ухо к земле, прислушиваясь. Через мгновение нарастающий топот копыт и похожая на громовой ливень ружейная пальба сделали его уловки ненужными.
Свинцовый дождь обрушился на американский лагерь. Теперь О"Коннелл прекрасно слышал и видел вспыхивающие в темноте оранжевые всплески винтовочных выстрелов: словно детишки баловались фейерверком где-то на заднем дворе.
Рик впихнул заряженный штуцер в руки Эвелин, от чего та вздрогнула. Он вскочил, выхватил одной рукой револьвер, другой подобрал рюкзак, приказал Карнахэнам оставаться на месте и стремительно бросился к руинам, где уже завязался бой.