— Обманываете, ваша светлость. — Я поджала губы и в ответ на недоуменный взгляд пояснила, ткнув его в грудь: — Ничего не до смерти! Ты посмотри на себя — живее всех живых!
— Эрилин! Не смешно!
Если он и хотел сказать еще что-то, то у него не вышло. Я соскучилась, а он, вместо того чтобы поцеловать, лезет с нотациями. Опять бедной девушке все приходится делать самой!
И я целовала его, обнимала, чувствовала, как широкие ладони скользят по спине, как сильные руки обвивают, заключая в капкан, из которого не вырваться. И знала — он тоже соскучился, и правда перепугался, и места себе не находил все это время, и будь его воля — примчался бы сюда, наплевав на все на свете, но он думал обо мне, и о моей репутации, и о том, что сейчас она даже еще важнее, чем раньше. И совершенно не нужно было, чтобы он это рассказывал — только драгоценное время терять!
Я прижалась еще теснее, желая ощутить больше… и между нашими телами что-то сдавленно пискнуло.
Вздрогнув, я отстранилась, недоуменно воззрившись на Кьера. Примерещилось? Вроде бы галлюцинаций у меня не наблюдалось, ни зрительных, ни слуховых. Разве что на фоне прекращения лечения… «Вы знаете, доктор, когда я обнимаюсь с любовником, мне мерещатся чьи-то писки…»
Все это промелькнуло в голове за долю секунды, а герцог хлопнул себя по лбу и с возгласом «Чуть не забыл!» сунул руку за отворот сюртука и выудил оттуда котенка.
Комок белой шерсти с вытаращенными голубыми глазенками на широкой ладони умещался целиком, еще и места для прогулок хватало.
— Это что? — глупо спросила я, переводя взгляд с котенка на герцога, понимая, что даже ставить слова «котенок» и «герцог» в одном предложении мне странно.
— Бриллианты, — невозмутимо ответил Кьер. — Я знаю, что ты предпочитаешь мальчиков или девочек, но они, к сожалению, никак не влезли бы в карман.
Я снова посмотрела на котенка и теперь разглядела, что на голубой ленте вокруг мохнатой шеи покачивалась подвеска-капелька, усыпанная искрящейся крошкой. Я протянула ладони, и котенок, подозрительно принюхавшись для начала, затем отважно в них свалился.
Крохотный, невесомый почти и мягкий-мягкий, как перышко пуха. Боже правый, куда я его дену-то?
Котенок пискнул, сделал еще один самоуверенный шаг и плюхнулся в одеяло, отважно вгрызаясь в то место, где ему показалось, что-то шевельнулось.
— Не нравится? — уточнил Кьер. — Забрать?
— Вот еще! Это же даже лучше мальчиков! Я натаскаю его гадить Грею в служебные сапоги! Ну а бриллианты можешь и забрать… хотя нет! Чего тебе таскаться с такими тяжестями? Камни же…
Мой мужчина рассмеялся и сгреб меня в охапку, перетянув к себе на колени.
— Как ты себя чувствуешь? — Пальцы коснулись тонкой красноватой полоски шрама, самую капельку выглядывающего из волос.
— Нормально, — от надоевшего вопроса я отмахнулась. — Еще немного отдохну и через неделю буду как новенькая. Надеюсь, господину Трейту этого времени хватит, чтобы по мне соскучиться.
Кьер против ожидания шутки не поддержал, а даже наоборот — слегка помрачнел. Но промолчал.
— Что? — все же спросила я, заглянув ему в глаза.