– Не дают спокойно насладиться семейной жизнью, – заметил Андрес. – Вот что ей стоит бубнить в другом месте? Перед комнатой Арройо, к примеру? Он наверняка проникнется ее тяжелой долей.
– Похоже, уже проникся. – Я счастливо потерлась головой о плечо мужа, потянулась, как сытая кошка, и поняла, что сама я очень даже голодна. – Он ее по ночам защищает от возможного нападения со стороны злоумышленников с твердой грудью.
– И как, успешно? – заинтересовался Андрес.
– Судя по тому, что она рассказывала про его громкий храп, Арройо распугал всех, – ответила я и смущенно добавила: – Андрес, я ужасно хочу есть. Не спуститься ли нам в кухню?
– А из кухни назад сюда? – предложил он и мечтательно добавил: – И такими перебежками весь месяц. Кухня – спальня, спальня – кухня.
Я невольно рассмеялась. От гадостного настроения после прочтения договора не осталось и следа. Предложение мужа было крайне заманчивым, но кто нам такую возможность даст? Расследование еще идет. Разве что Даниэль признается в убийстве?
– Давай съездим в Кестию и узнаем результат допросов, – предложила я. – Они могли уже и с Нильте переговорить. Если кто-то из них признался, твои планы на ближайший месяц становятся не только привлекательными, но и осуществимыми.
– Тогда и поедим в Кестии? – предложил он.
– Хорошо.
Я с неохотой оторвалась от мужа и начала одеваться. К сожалению, от некоторых вещей отгородиться нельзя, как бы ни хотелось. На все вопросы к нашей семье отвечать приходится мне, и неизвестно еще, в каком состоянии будут родители после лечебницы. А еще предстоят похороны. Когда выдадут тело Тересы, пока неизвестно. Суарес туманно отвечал, что не все исследования проведены, а когда проведут, он не знает, так как в процессе расследования могут возникнуть новые вопросы. Но сама Тереса уже никогда ни на какие вопросы не ответит…
Сбежать незамеченными нам не удалось. На выходе из комнаты караулила непривычно молчаливая Эдита. Общение с Арройо и совместное сидение в ночных засадах пошло ей на пользу – я даже не заподозрила, что она здесь, настолько привыкла, что горничная наша почти постоянно разговаривает, если не с кем-то, то сама с собой.
– Я увольняюсь, фьордина Сореано, – мрачно сказала она мне.
– Увольняешься?
Известие меня напугало. Эдита уже была для меня частью родительского дома, представить кого-то другого на ее месте было немыслимо. Да и где его, этого другого, сейчас найти?
– Да, увольняюсь, – твердо повторила она.
– Эдита, ты же не собиралась от нас уходить? – начала я ее уговаривать. – Если ты из-за библиотеки, так книги я сама расставлю…
– Мы расставим, – поправил Андрес. – И даже пыль обязуюсь лично вытереть.
Эдита хихикнула, я приободрилась, что не все так уж страшно, как мне показалось, и продолжила:
– А за уборку грязи после обыска я тебе премию выплачу. Что скажешь?
– Убрать-то я могу, – протянула Эдита. – Но все равно увольняюсь. Я же не могу Рикардо одного оставить. Он такой беззащитный.