— Нет.
— Пусти. На дурака сердиться — попусту время терять, — проворчала, чувствуя не столько раздражение, сколько неловкость. Особенно при виде преувеличенно бодро обсуждающих утренние события товарищей, старательно не глядящих в нашу сторону.
— Сердишься. Я же чую, — прошептал он, спрятав нос у меня за ухом и щекоча чувствительную кожу дыханием. — Не злись. Пожалуйста. Знаешь, сколько раз я получал за то, что язык прежде головы мелет? Только все равно не помогает.
От дальнейшего развития темы меня спасло появление стражи. Причем не просто патрульных, а сразу — следственной группы. Видимо, потому они и задержались с визитом. Трай с явной неохотой выпустил меня из охапки и начал исполнять обязанности хозяина дома, объясняя командиру, что где случилось, какая защитная магия работает в доме и дальше в том же духе. Поскольку большинство присутствующих, в том числе и я, не могли дать никакой полезной информации, кроме общей на всех фразы «услышали взрыв, пошли выяснять», оставалось только наблюдать за происходящим со стороны и не путаться под ногами.
Вот только лично у меня с наблюдением сейчас все было из рук вон плохо. Гораздо сильнее занимала сцена на кухне, и дополнительно раздражал тот факт, что я понимала всю глупость собственной реакции. И чем больше я об этом думала, примеряя к себе и Траю всевозможные мотивы, тем настойчивее в моей голове вертелся простой вопрос: «Уж не угораздило ли тебя, мать, влюбиться?!»
Ничем иным я собственную внезапную ранимость объяснить не могла. Вернее, могла, но отчетливо понимала, что все это — попытки убежать от очевидного ответа.
— Слушай, Варс, вот ты в политике понимаешь, объясни мне, зачем степнякам убивать княжну? Они что, кого-то из своих пытались князю сосватать, а он отказался? — поинтересовалась я, стараясь отвлечься от опасной темы.
— Сомнительно, — поморщился Черный Коготь. — Это были изгои, отбросы. Безродные, отлученные от семьи, кицаши — в нашем языке нет точного перевода. У степняков изгнание из семьи — самое страшное наказание. Многие предпочитают свести счеты с жизнью, но некоторые находят свое место в мире. Правда, обычно они находят его на самом дне, в роли специалистов по грязной работе. Если надо кого-нибудь припугнуть, избить, убить, но не хочется марать руки или светиться, пользуются их услугами. А у вас их нет?
— Степняки до нас не добираются, им у нас холодно. — Я пожала плечами. — А как ты по одной голове определил, что он отлученный?
— А это только по голове и можно определить. «Кицаши» — дословно «безухие». Степняки вот здесь, на завитках ушей, — он пальцем очертил собственное ухо, — указывают, к какому роду и семье принадлежат, а на мочках перечисляют своих детей. Если кого-то изгоняют, ему эти части тела отрезают, чтобы каждый видел, с кем имеет дело. Собственно, обычно только кицаши и расползаются по соседним странам: дома им житья нет, а за его пределами они пользуются определенным спросом. Им нечего терять, у них нет никаких принципов, и за деньги они готовы на все. Так что чисто теоретически нанять их мог кто угодно. В Вереле степняков немного, но если задаться целью, можно на них выйти, а при наличии объемного кошелька можно даже пригласить откуда-нибудь с границы. И я более чем уверен, что эти ребята именно оттуда привезены специально для этой операции, здесь при желании слишком легко найдутся все концы. Гораздо интересней другой вопрос: как они попали в дом? Тут действительно серьезные охранные чары, и для их взлома нужен специалист очень высокого класса.
— Ну, думаю, на этот вопрос ответят ваши следователи. Или там такие следователи…
— Нет, почему? У Полумесяца в вотчине всегда полный порядок, — пожал плечами Варс. — Что я смешного сказал? — Он обвел растерянным взглядом захихикавших нас.
— Имена у вас — закачаешься, — за всех ответила я. — Впрочем, после Белой Звездочки я уже ничему не удивляюсь.
— А, вы об этом. — Он чуть наморщил нос. — Главное, при нем не захихикайте. У Давра нет чувства юмора, и закончится подобное… плохо.
— Да мы уже поняли, что у местных альф чувство юмора — большая редкость, — отмахнулась Белка.
— И много вы альф видели для таких выводов? — иронично уточнил Варс, но продолжить весьма содержательную беседу мы не успели: в кухню вошел молодой волк, работавший в группе на подхвате.
— Здесь сейчас присутствуют все оставшиеся обитатели дома, кроме хозяина и тех двойняшек? — уточнил он, окидывая нас взглядом.
— Ну да. — Я пожала плечами. — А! Нет, не все, еще есть Инра, бабушка хозяина.
— Разумеется. — Он улыбнулся уголками губ. — Всем придется по очереди побеседовать со следователем, я вас провожу. Наверное, стоит начать с княжны? — предложил парень. — О! Может, мне принести обувь? — смущенно уточнил он, обнаружив, что кутающаяся в одеяло Леда сидит с ногами на стуле не только потому, что ей так удобнее.
— Да ладно, еще бегать туда-сюда, — отмахнулась она. — Пойдем.