Жаль, что в отношении своей кузины Жоржетта была немногословна. Дайон вздохнул. Во всяком случае, он не заметил на руке Виолы обручального кольца. Это внушало надежду. В любом случае, чтобы узнать все, придется дождаться отчета от Ферранта, и уж тогда…
– Изображаешь памятник? – насмешливый голос сестры заставил опомниться.
– Как ты себя чувствуешь? – ляпнул он первое, что пришло на ум.
– Отвратительно.
– Вот как? – встревожился герцог. – Тебе плохо? Сказать Ковентеджу, чтобы проводил тебя в покои?
– К сожалению, Раймонд слишком занят, пытаясь вместо тебя исполнить обязанности хозяина замка, – она кивнула в сторону танцующих.
Дайон виновато улыбнулся.
– Прости, я действительно забыл о гостях…
– Я заметила, и все еще надеюсь услышать от тебя объяснение происходящему. Женщинам в положении, знаешь ли, вредно волноваться!
– Это нечестная манипуляция с твоей стороны, – проницательно усмехнулся Дайон. – Я обязательно все объясню, – пообещал он, посерьезнев. – А сейчас, прости, мне надо вернуться к своим обязанностям, а Ковентеджу – к тебе.
Он направился в центр зала. Практически наугад пригласил на танец дебютантку, смущенно прятавшуюся за спиной у пожилой матроны. Не слишком красивая партнерша постоянно смущалась и краснела, но герцог легко вовлек ее в ничего не значащий разговор.
За этой девушкой последовала еще одна, а потом еще. Стараясь быть радушным хозяином, Дайон умышленно выбирал из девушек тех, кто по какой-либо причине был обделен вниманием мужчин. Некрасивые, скромные, небогатые, они смущались, краснели и постоянно сбивались с такта, но герцог с вежливой улыбкой уверял их, что все в порядке.
Исполнив роль радушного хозяина, он, наконец, вернулся на свое место, рассеянно следя за гостями. Ноги гудели, а золотой обруч, казалось, еще больше сжимал голову. Выждав еще полчаса, Дайон поднялся и вышел, совершенно справедливо посчитав, что теперь его отсутствие никто не заметит.
Около дверей в личные покои его нагнал Юрбен. Судя по раскрасневшимся щекам и тяжелому дыханию, бедняге тоже досталось от мамаш, стремящихся пристроить своих дочерей.
Личный секретарь герцога слыл неплохой партией и как мог избегал брачных уз.
– Простите, что беспокою вас в такое время, ваша светлость, – проговорил он вполголоса. – Прибыл один человек, Одаренный, и просит вас о встрече. Ему объяснили, что время неподходящее, и даже в обычный день вашу аудиенцию может получить далеко не каждый. Но он настаивает, утверждает, что, узнав его имя, вы согласитесь его принять. Вот. – Он протянул Дайону сложенный вдвое листок бумаги.
Герцог развернул записку и улыбнулся. Кажется, остаток вечера он проведет в более приятной компании.
– Зовите! – велел он.
– Вы его знаете? – рискнул проявить открытый интерес секретарь. Как доверенное лицо герцога Левансийского, он не мог вспомнить, чтобы тот хоть раз упоминал имя просителя.
– Нет, – улыбаясь, ответил Дайон. – Но я… наслышан.