За синей калиткой, которую венчали два жёлтых петушка, похожие скорее на голубей, чем на мужей куриц, разрывалась собака. Василий приподнялся на цыпочках, чтобы увидеть, есть ли кто дома. Оля вышла во двор.
— Сейчас, сейчас, подождите! — закрыв овчарку, направилась к воротам.
Хорошо смазанная калитка не издала ни звука. Вместо этого послышалось лишь девичье «Ох…», и она повисла на шее у Василия. Все его намерения начать разговор серьёзно, как будто казак вернулся домой с войны, сразу потеряли актуальность. Куда делась спесь — растаял Василий и знать ничего не хотел.
— Вернулся, мой хороший…
— Да куда ж я денусь? Обещал ведь.
Оля, вся розовая от прилива крови, замерла, почувствовав на талии его сильные руки и поцелуй, которого ждала целых два года.
Так же бесшумно калитка затворилась, и старая шелковица, бережно прикрыв влюбленных от солнца, стала единственной свидетельницей их встречи…
— Отец сейчас вернётся — даст нам на орехи! — Оля опомнилась и поправила сарафан.
— Так не виделись сколько!
— Давай вечером в клуб сходим, тогда и поговорим вдоволь, а?
— Чего ж не сходить? Пойдём. Возле головы в восемь — годится?
Когда интересы ухажёров пересекались, это неминуемо приводило к очной дискуссии за углом дворца культуры. Бились до первой крови и, естественно, один на один. Беспристрастные судьи — товарищи дуэлянтов — никогда не вмешивались в разговор джентльменов, лишь следили за соблюдением кодекса чести. Считалось дурным тоном пользоваться подручными средствами: досками, кирпичами — так можно и зашибить ненароком, а цель такая не ставилась. Приветствовались многообещающие выражения в стиле «щас я тебя…» и им подобные, проскакивали крепкие словечки, пыль стояла столбом, и через некоторое время победитель мог положить руку со сбитыми об зубы конкурента костяшками на талию предмета своего обожания. При этом сама девушка с трепетом ждала, кто же победит. И не всегда её интерес совпадал с результатами боя.
И Оля Клименко, стоя между колоннами дворца культуры, не знала, куда деть руки от волнения. Фёдор всё-таки решил не отступать от своих планов, и они с Василием разговаривали о том, как жить дальше. Судя по шуму, дискуссия проходила по всем правилам.
Через пять минут из-за угла в сопровождении друзей появился гордый Василий, в полностью помятых брюках, без нескольких пуговиц на рубашке и с накинутым на плечи, абсолютно чистым пиджаком.
— Ну вот, теперь он не будет тебя доставать. Мы договорились, — Вася вытер щёку и обнял Олю.
Так началось их счастье, в результате которого скоро на свет появился самый дорогой теперь для Василия человек — дочь Антонина…
* * *
— Как тебя одного оставлять! — дочь с потёкшей тушью присела рядом с кроватью Матвеева с виноватым видом.
— Да что ты, моя хорошая, я живучий, ты знаешь.
— Почему не сообщил? Я как по телевизору увидела, домой трезвоню, там никого — хорошо, соседям дозвонилась.
ebooksa