Желудок сдавило знакомым напряжением.
– Я – не принадлежу высшему свету, я – дочь лишенных магии, – сбивчиво проговорила в ответ. – Кто может быть для меня лучшей партией, чем правая рука шах-ашаи?
Слова давались с трудом, потому что мне самой не хотелось верить в то, что я говорю. Но мужчина внезапно подался вперед и, нахмурившись, бросил:
– Зантарен чуть не отдал вас наделенному властью умалишенному маньяку!
А потом резко вскочил с кресла и отошел к окну, повернувшись ко мне спиной.
– Дианар просто собирался показать мне Ир-Наррхен. И Бэйлор не мог запретить ему это, – промямлила я неуверенно. – Он ведь не Черный палач, которого боятся все благородные ашаи, включая принца империи. И вообще, хватит. Перестаньте говорить… – у меня перестало хватать слов, – все это!
В груди вдруг появилось тянущее чувство обиды.
– В конце концов, я для вас ничего не значу. Как и вы для меня, – я встала с кресла вслед за мужчиной и направилась к двери, уже у выхода бросив: – Спасибо за помощь. Мне стало лу…
Но, повернув голову, наткнулась на черный взгляд, пылающий алым огнем где-то на самом дне зрачков.
Грегор схватил меня за руку, поворачивая к себе. Не давая убежать, скрыться от него.
– Вы же знаете, что это неправда… – прошептал он, обхватив меня за плечи и притянув к себе.
Сердце зашлось от эмоций, накативших штормовой волной. Сильные прикосновения послали в позвоночник волну дрожи. Лавина огня проникла в тело через точки, где его руки касались меня. Сильно, дерзко.
– А что, может быть вы в меня влюблены? – спросила я, приподняв бровь. Давясь собственной иронией.
Что было между нами? Что-то ненормальное. Жестокое, неотвратимое.
То, от чего невозможно отказаться.
Грегор тяжело задышал, обводя мое лицо напряженным взглядом, полным внутренней борьбы. Жажды и затаенного рычания сквозь плотно сжатые челюсти.
Этот взгляд обжег. Заставил болезненно хватать воздух рядом с мужскими губами. Так близко, что я уже почти чувствовала тонкий привкус тростникового сахара.