Я уперлась руками в мужскую грудь, пытаясь оттолкнуть его. А, может, желая дотронуться, притянуть ближе. Не знаю, я уже ничего не понимала.
Грегор, точно почувствовав мое смятение, внезапно скользнул ладонями по моей спине, спустился к бедрам и резко подхватил на руки, заставив обхватить себя ногами.
Я только и успела вскрикнуть, инстинктивно обхватив мужчину за шею.
И тут наши глаза снова встретились. Только уже совсем иначе.
– Я думаю о тебе каждую секунду, – прошептал он, касаясь губами моих губ. – Мечтаю ощутить вкус твоего тела. Хочу кончиками пальцев, языком, не переставая, чувствовать шелк твоей кожи…
– Прекратите, – хрипло бросила я, закрывая глаза, растворяясь в его словах. Сгорая, как деревце, в которое ударила молния.
Почему я до сих пор сопротивлялась? Разум не соображал, но где-то отголосками сознания я все еще помнила слова Грегора о том, что он не может быть со мной. Что ему нечего мне предложить.
Он сам отказывался от меня, тогда почему я должна была оставаться с ним? Потому что схожу с ума от одного прикосновения? Потому что умираю, когда он целует?
– Я все-таки официальная невеста другого му… – попробовала я оттолкнуть его, но Грегор мгновенно прервал. А в следующий миг дыхание выбило из груди, когда он прижал меня спиной к стене, придавив своим телом. Лаская крепкими руками бедра.
– Плевать я хотел на то, чья ты на самом деле, – хрипло проговорил он, – я ведь знаю, что ты не можешь быть моей, – в голосе проскользнула полынная горечь. Он прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша. А я в очередной раз не могла понять, о чем он говорит.
– Но для меня ты – как огонь, – продолжал мужчина. – Огонь, до которого хочется дотронуться, а нельзя. Ты сжигаешь меня, Лилиан.
– Остановитесь… – прошептала я, все слабее отталкивая, когда Грегор начал покрывать поцелуями мою шею, подбородок, плечи. Голова сама запрокинулась назад, предоставляя горячим губам доступ к болезненно чувствительной коже. Я тяжело дышала, приоткрыв рот. Чувствуя бедрами, каким твердым стало его тело. Осознавая, что этот разговор уже давно перешел за ту грань, когда еще есть смысл сопротивляться.
– Я не могу… Не могу остановиться, – хрипло ответил Черный палач, вдруг отстранившись, чтобы посмотреть мне в глаза. Обжечь жарким, темным взглядом, полным животного голода. – Уже не могу.
Дрожь пробежала по телу. Звериная жажда, сверкающая в антрацитовых радужках, острая и сладкая одновременно, пронзила меня, словно молния. В этот момент крепость моего самообладания рассыпалась на крохотные песчинки и развеялась по ветру.
Грегор выдохнул и с силой поцеловал меня, сметая все мысли, все слова, которые и так пару секунд назад умерли на языке. И в этом поцелуе было столько страсти, едва сдерживаемого желания, замершего на губах крика, что сердце едва не остановилось, когда я, наконец, зарылась руками в черных волосах и ответила.
Грегор низко застонал, не разрывая поцелуй, и его руки начали жадно скользить по ткани платья, уверенно поднимая его и обнажая мои беззастенчиво закинутые на него бедра. Его хриплое дыхание проникало в меня, отдаваясь горячими спазмами внизу живота. Не позволяя думать больше ни о чем другом. Только о дерзких руках, мягких, опьяняющих губах, твердом, напряженном теле.
И все же последняя попытка сопротивляться сорвалась с губ, когда его руки коснулись кожи под платьем. Совсем рядом с местом, где мне было до сумасшествия горячо.
– Грег, что ты…
Он сильнее прижал меня к стене, прикусив за чувствительную область в основании шеи. Я тихо вскрикнула и выгнулась в спине. Тело само двигалось к удовольствию, и, к сожалению, это лучше любых слов говорило за меня.