Признание могло бы удивить, но, зная воблу…
– Тем не менее леди Элва держалась с ней вполне приветливо, – заметила я.
– И что? – парировал Осб. – Мама человек добрый и старается быть вежливой со всеми. Она просто не может вести себя иначе. Нужно очень постараться, чтобы мама проявила агрессию.
Я задумалась, сопоставляя слова Осберта с собственными наблюдениями, и тяжело вздохнула. А спустя ещё миг вздрогнула и споткнулась, да настолько сильно, что едва не упала.
Щёголь сориентировался быстро, подхватил под локоть, а меня в холодный пот бросило. Просто я сообразила, во что может вылиться столкновение с леди Дафной, и пришла в ужас.
– Айрин, всё хорошо? – обеспокоенно позвал Осб.
Хотелось кивнуть, но увы. Не вышло.
– Леди Дафна точно наговорит про меня гадостей.
– Наговорит? – переспросил спутник после паузы. – Как? Она же тщательно притворялась, будто вообще тебя не узнала.
Я послала Осберту хмурый взгляд и, собрав остатки сил, продолжила путь. Судья тоже отмер, и когда одолели несколько ступенек, я сказала:
– Притворилась, но, когда останутся вдвоём, наверняка «вспомнит».
– И что же она может рассказать? – уточнил Осб.
– Да откуда я знаю?
Собеседник глянул вопросительно, пришлось пояснить:
– Между нами произошел один-единственный инцидент, и ничего компрометирующего в нём нет. Но, учитывая характер Дафны, она может сочинить что угодно.
Вот теперь Осберт понял, только трагедией не проникся…
– Дафне сейчас не до тебя, – напомнил он. – У неё семейные проблемы, причём серьёзные.
– Не уверена, что это помешает, – выдохнула я.
Тут же вообразила, как Дафна вываливает на леди Элву смесь правды и лжи, и тихонечко взвыла.
– Мама подчас выглядит легкомысленной, – словно подглядев мысли, сказал Осб, – но она не дура.