Людоед,

«Да-а, Федор Семенович. Как ты был Пухом, так им и остался», – подумал Ильин. А вслух сказал:

– Слушай, Салтыков, я людей с задания снял, а ты тут про еду. Давай рассказывай, что нарыл. Расскажешь, а потом ешь на здоровье.

– Да я что, о себе разве хлопочу? Ребята молодые. Им калории нужны.

– Зубы не заговаривай.

– Ладно, ладно. Ну, закажи мне хоть что-нибудь? На голодный желудок и рассказ не выйдет.

Ильин вздохнул. Этого он и боялся: платить в который раз придется ему. С Пухом всегда так.

– Ладно, черт с тобой. Заказывай и говори.

– Ну, дело, значит, вот какое, – сожрав два эклера, заговорил Федор Семенович. – Было у меня два претендента на роль вашего серийника. Оба здоровые, под два метра ростом, в плечах, – он развел руки, словно бывалый рыбак, – что те штангисты, грудь… – Салтыков открыл портфель и достал папку с фотографиями. – Вот они, красавцы. Слушай, а что-то мне клубничный пай не несут? Может, они про меня забыли?

– Про тебя забудешь! – Ильин взял снимки и всмотрелся в лица бойцов. Потом передал фотографии Ане и Михаилу.

– Ага. В общем, один из этой парочки сбежал.

– Когда? – спросил Миша Леонов.

– Пару дней назад, – ответил Салтыков. – Сбежал, как я понял, самый опасный.

– Как же у вас там все запущено, – усмехнулся Ильин.

– А что? Он же не буйный был…

– Но ты же сказал, что он самый опасный.

– Дело в том… Спасибо. – Пай все-таки ему принесли. – Так вот. Дело все в их истории. – Пух поочередно ткнул десертной вилочкой в сторону фотографий.

– Одна история на двоих?

– Ага, – кивнул Федор Семенович и принялся за пирог.

– Может, все-таки расскажешь? – прошипел Ильин.

Салтыков прожевал кусок пирога, запил его кофе. Майор терпел, молча наливаясь гневом.