Людоед,

Ильин снова зевнул и встал.

– И что? Бытовуха. Ревнивый мужик застает со своей бабой двух мужиков. Убивает и засовывает ей член одного из них…

– Член… посторонний. Ни одному из мужчин в квартире не принадлежит.

Ильин сел.

– Так. А это уже интересно.

– Ну, не интересней, чем с «золотым руном», но тоже ничего себе… Итого: в теле женщины член неизвестно кого, а с тела одного из убитых отросток пропадает.

– То есть убийца один принес, другой – унес? – Ильин прищурился. – Соглашусь: наш клиент. И что, именно это тебя и натолкнуло на мысль об эстафете?

Леонов пожал плечами.

– Возможно. Но тут вот что еще… Вечером накануне убийства я услышал крики со второго этажа. Как раз те двое, ныне покойные, пытались вызвать на бой кого-то третьего. Я этого третьего не видел – он ушел до моего появления. Драка не состоялась, но, когда я поднимался к себе, глянул, проходя, на детскую площадку через окно. Там в тени стоял высокий мужик в горном костюме.

– И? – Ильин вопросительно поднял бровь.

– Я понимаю, что этот мужик может быть непричастен, но… Вспомни следы. Один – с трещиной в форме елочки, второй – идеальный…

– И что? – Ильин пожал плечами. – Камуфляж можно сменить на «горку», а одни ботинки – на другие.

– А методы?

– Что с ними?

– В этой серии нет полного сходства. Орудия убийства, места преступления, сами жертвы… Да и вообще все… Дезорганизовано!

– Вот! Вот, дорогой Михаил. Именно дезорганизовано, – сказал Ильин и встал. – Пойдемте, коллега! Я вас просвещу о дезорганизованных маньяках, о маньяках-засранцах… Только давай по дороге, а то парни там подустали и наверняка вполглаза смотрят. Сменить их надо.

3

Приборостроительный завод мало походил на завод советской эпохи. Здание из сэндвич-панелей с легкостью можно было принять за боксы автосервиса. Два корпуса – управление и цех – были одного размера, но в управлении, как водится, народу трудилось едва ли не больше, чем на самом производстве.

Однако Ане Рыжовой сегодня было не до классового неравенства. Она все еще находилась под впечатлением от рассказа Михаила – про убийство в той самой квартире, куда Миша ходил, чтобы успокоить горлопанов. Аня пребывала в некоторой прострации: как же так? Получается, их всех убили, пока она рисовала Колобка. Их убивали, пока дети смотрели «Спокойной ночи, малыши»! Зарезали, пока… «Не дури!» – одернула она саму себя. В мире каждую минуту кто-то рождается, кто-то умирает. Сам или с помощью себе подобных – не важно. Важно другое: чтобы каждый получил по заслугам. Именно этим Аня и намерена заняться.

В цеху было светло и комфортно. Шум слегка напрягал, но терпимо. Увидев мужчину в синем комбинезоне и бейсболке, Аня подошла к нему.