Людоед,

– В каком классе учишься?

– В седьмом.

Впервые за все время он растерялся. Такого добродушия и открытости ему не приходилось встречать.

Странный парень. Может, позже пошел в школу? Или оставался на второй год? Да, наверняка оставался. Добродушность эта – от небольшого ума. Чертов мир перевернулся. Злой и хитрый – это умный; добрый и открытый – дурак. Сомнения закрались. Неожиданно для себя он передумал убивать мальчишку. Нет, не совсем передумал, но был близок к мысли, что парень не нуждается в помощи, не нужен ему этот херов шанс на перерождение.

– Ну и как учеба? – поддержал он разговор.

– По-разному, – мальчишка снял рюкзак и полез внутрь.

Мужчина сжал нож, но руку с ним из кармана не вынул.

– Вот, – мальчик достал тетрадку и протянул мужчине. – По алгебре хорошо.

Этого не нужно! Ему не нужно было знать, как учится пацан. Ему без надобности его имя, написанное на титуле общей тетради. Сомнения порождали тревогу.

Со стороны могло показаться, что здоровый мужик испугался долговязого мальчишку…

Он взял дрожащей рукой тетрадку и, не удержавшись, взглянул на имя и фамилию, написанные корявым почерком. Олег Коршунов.

Вот этого он больше всего и боялся. Имя и фамилия – лишний козырь у оппонента в заведомо проигрышной партии. Еще одна крупица сомнения. Не может человек с такой фамилией быть п*дором. Хотя когда эти заднеприводные спрашивали у своей фамилии, когда они спрашивали у родных? Обман? Ложь – это их жизнь. И только по одной этой причине ему хотелось дать шанс. Хотя, откровенно говоря, он в последнее время слабо верил в то, что эти люди переродятся. С каждым днем эта вера покидала его. Но возможно, этот мальчишка еще недостаточно нагрешил и у него действительно есть шанс?..

Он отбросил тетрадь и ударил мальчика ножом в грудь. Улыбка на лице подростка слегка поблекла. Он умер, так ничего и не поняв. Мужчина уложил его на землю и ударил еще два раза, на всякий случай – ведь обман – их жизнь. Огляделся – парк все еще был пуст.

Тогда он раздел мальчишку и перевернул на живот. Нет, сомнения никуда не делись даже сейчас. Сомнения давили, душили. Ему захотелось убить кого-нибудь еще, чтобы оправдаться. Оправдать свою ошибку.

Действуя автоматически, он сам не заметил, как сложил кострище из одежды и учебников на обнаженном теле ребенка. Поднял тетрадку, достал зажигалку и поджег уголок. Подождал, когда пламя лизнет имя – «Олег Коршунов», и бросил на сложенные вещи мальчика. По мере того как ненасытный огонь пожирал вещи, постепенно переключаясь на человеческую плоть, сомнения уходили.

Когда он покинул парк, они растворились совсем.

2

Ильин ожидал неприятностей, но, кроме тревожного осадка от находки в заброшенном доме, все остальное сложилось неплохо. Даже теща смогла удивить теплой встречей – не в пример прошлым их рандеву. Все же оставаться желания не было, хотя и уходить без любимых не хотелось. Но – надо. Надо возвращаться к работе.

Позаботившись о том, чтобы установить наблюдение за домом, Виктор Ильин вернулся в Москву, но каждый вечер навещал засаду, а попутно – и свою семью. Узнай Жанна эти подробности – не подпустила бы его к себе и дочке еще долго.

Сейчас, сидя в кабинете, Ильин смотрел в окно на то, как утреннее солнце заливало стоянку у здания. Об эстафете и разговоре с Мишей Леоновым он вспомнил в тот момент, когда Мишин «Шевроле Блэйзер» вкатился на стоянку.