Людоед,

Ильин поморщился и отодвинул трубку от уха. Еще чуть-чуть потерпеть, еще немного…

– Говори адрес, – буркнул Стрельцов, закончив беседу так, как и думал Ильин.

9

Аня Рыжова вернулась домой поздно. Из головы не выходил разговор с санитаром. Садист, мучающий беспомощных? Нет, первое впечатление на фоне сумасшедшего персонала было вполне приятным, но потом – что-то произошло. Словно человек нечаянно, на несколько секунд потерял маску, а потом снова ее надел. Вроде бы ничего не произошло, но само наличие маски портило все.

Аня положила ключи на полку под зеркалом. Включила свет и разулась, едва не застонав от наслаждения. Ноги гудели. Она прошла в зал, присела на диван и начала рассматривать ступни. В памяти всплыл момент ее возвращения в палату Карпова. Нога, соскочившая с подножки, голова, откинутая назад и вправо. Санитар если не бил Карпова, то уж наверняка грубо встряхнул его. Садист! С этим надо что-то делать, но, к сожалению, кроме как припугнуть, что привлечет его к ответственности, Аня ничего сделать не могла. И то – все это не сейчас, это потом.

Аня приняла душ, посмотрела какое-то политическое шоу с разбором полетов в одной из соседних стран, не вникая, о чем кричат «умные головы». Спать легла за полночь. Но уснуть не могла. Стоило ей погрузиться в забытье, как тут же мерещился какой-то скрип. Давно такого не бывало.

Последний раз – когда она навестила в камере пенсионера-насильника. Тогда она вообще не могла раздеться и лечь в кровать. Ей все время мерещилась мерзкая ухмылка старика, которая появилась на его лице, когда она показала ему фотографию выпотрошенной им женщины.

– Ты не могла бы оставить мне этот снимок?

В те минуты, когда ее одолевал сон, она видела эту ухмылку – словно улыбка Чеширского кота, она витала в воздухе, и синюшные тонкие губы шептали, обнажая желтые зубы:

– Ты мне так и не дала тот снимок…

Вздрогнув, Аня проснулась окончательно. Ну зачем надо было вспоминать это дерьмо? Теперь уже не заснуть. Скрип несмазанного подшипника раздался из зала. Отчетливо. Если раньше это происходило во время попыток уснуть, то теперь она уже не только не спала, но даже и не пыталась. Скрип повторился. Сердце бешено заколотилось. В такие моменты чувствуешь себя особенно одинокой. Одинокой и напуганной. Аня хотела позвонить Мише, но вовремя остановилась. Зачем ему это? Скрип раздался в коридоре. Теперь он был более осязаемым, что ли? Теперь она даже услышала, как что-то проехало по линолеуму.

Аня встала с кровати, взяла из-за прикроватной тумбы узкую тяжелую вазу и пошла к двери. Там замерла, прислушалась и, ничего не услышав, резко дернула ручку. Замахнулась вазой, но в коридоре было пусто. Мурашки побежали по спине. Что-то медленно катилось, скрипя подшипниками, в ее спальне, прямо за ее спиной. Рыжова обернулась, тяжело переступив одеревеневшими ногами. Прямо перед ней стояло инвалидное кресло. Пустое кресло. Только там, где должно было находиться лицо сидящего, висели синюшные тонкие губы. Они растянулись в ухмылке.

Глава 8

1

Он терпеть не мог ограничивать себя во времени. Спешка наравне со злостью негативно сказывается на результате. А ему нужен качественный результат.

В парке с утра было немноголюдно. Мало кто решался ходить здесь в одиночку. Но уже через полчаса его внимание привлек синий рюкзачок, промелькнувший за кустами. Он встал и пошел наперерез. Еще не видя носителя рюкзачка, он понял: это он. Тот, кто ему нужен. Парень – на вид лет шестнадцать-семнадцать – даже не испугался, когда навстречу ему вышел здоровый мужик. Улыбнулся и пошел себе дальше. Мужчина поздоровался:

– Привет.

– Привет, – ответил мальчик.

– Куда спешишь?

– В школу.