Людоед,

– Да, пожалуй, с каждым рейсом из Москвы человек по пять.

Это усложняло дело.

– А сколько рейсов всего? К примеру, с полудня и до семи вечера?

– Да, кажись, каждый час они, но я не уверена. Это надо на станции расписание посмотреть.

Семь рейсов по пять. Тридцать пять человек.

– Меня интересуют мужчины, – сказала Аня.

Женщина просияла. Ну как же! Конечно, мужчины.

– Ну, их не так много было. Мужиков ведь на дачу не загонишь. Пенсионерки в основном.

– Здесь поблизости дачи?

– А что ж еще-то, милая? – хохотнула женщина. – Ну ведь не Куршавель!

Нет, она не «мама», подумала Аня. Скорее фея. Почему-то после каждого ее слова ждешь чуда. Вот она сейчас взмахнет волшебной палочкой, и – свершится!..

Но чуда не произошло. Хохотушка-фея с добрым лицом так и не смогла толком описать никого. Мужчина. В курточке черной. Или нет. Кажись, в белой. Или это была не курточка? Ой, да это вообще не мужчина, то тетка была с авоськами! Единственное, что «фея» смогла сказать точно, так это в котором часу был в магазине Федька и что взял у нее «под запись».

– Печенье и пачка чая. Для Федюни непривычный набор.

Аня прекрасно понимала, почему Федюня так поступил. Человек хотел наладить жизнь, вот только жизнь пачкой чая не обманешь. Она быстро попрощалась и повернулась к выходу.

– Послушай, милая… – услышала Аня и обернулась. – А что, правда Федюня тетку Лизу убил?

– Идет следствие, – официально ответила Аня. И добавила: – Вина Федора еще не доказана.

Уже у станции, разглядывая расписание автобусов, она подумала, что доказательство вины Федюни – дело времени, процесс запущен. Чего не сказать о доказательстве его невиновности.

Аня чувствовала, что это не он, но, к сожалению, кроме этого чувства, у нее ничего не было. Против Федора – клок рубахи на месте преступления, кровь на обуви с места преступления, мотив и отсутствие алиби. А за него – всего лишь чувство.

Но надежда еще была – кровь и след. Пока из лаборатории не пришло подтверждение, что это кровь именно старушки, у Федора оставался шанс.

9