Людоед,

Убитый сотрудник милиции Поликарпов – домашний тиран и изверг – настолько достал свою жену, что она наняла двух отморозков, коих на белом свете хватает. Они перерезали ее мужу горло прямо в детской песочнице. Через пять минут после того, как оттуда, пошатываясь, отошел Рыжов. Тирания мужа для многих отчаявшихся убийц могла бы послужить оправданием, но только не для жены Поликарпова. Она намеренно топила собутыльника мужа, подкупив свидетелей, выдумав ссору Рыжова с Поликарповым. Она умело отводила от себя подозрения. И ей бы все сошло с рук…

Если б не адвокат, которому вдруг сделалось скучно в маленьком городке. И он понял, что поможет ему выбраться из паутины улиц сонного города. Выиграть безнадежное дело, положившись только на уверенность в невиновности отца пятнадцатилетней девчушки. Аня до сих пор считала, что он совершил невозможное. Тогда впервые Аня отбросила мечты о белоснежном лайнере, держащем курс к Голливудским холмам. Она решила стать адвокатом.

Адвокат выиграл дело. Но…

Первый инсульт хватил отца еще в тюрьме, но он оклемался. Инсульт оказался даже на руку – он вроде как дал время найти доказательства невиновности. Второй удар вогнал отца в гроб, когда Аня училась на третьем курсе МГУ. Вот вам и «елочки без иголочки».

Аня, даже будучи юристом, не верила в кристальную честность правосудия. Закон один, но она видела, что некоторых обвиняемых вставляли в нераскрытые дела наобум: а вдруг подойдет. И ведь подходили! Просто оказавшись не в том месте, не в тот час, люди расплачивались свободой. Отец, хотя и обрел свободу, расплатился жизнью. Вот тогда Анна Рыжова и сделала вывод – чтобы невиновные не оказывались на скамье подсудимых, необходима честная и профессиональная работа следователей. Поэтому Аня и задумалась о переквалификации.

Сейчас она чувствовала чудовищную несправедливость по отношению к Федору. И сидеть на месте она не собиралась. Она сделает то, что должна.

Аня остановила машину, а потом развернула ее к Мамонову.

7

Год назад Миша едва не женился. Он вспоминал об этом с некоторым сожалением. Возможно, все закончилось бы свадьбой, если бы он не узнал случайно, что свахой в этом деле оказалась его сестра. Что это меняло? Да все! Нет, Лиза, конечно же, была неплохой девушкой. Но видимо, он недостаточно ее любил, чтобы позабыть о своих принципах. Чрезмерная опека сестренки, которая старше его всего лишь на год, доводила его до исступления еще с восьмого класса. А главное – самый весомый аргумент, что она не помогает ему, а только мешает, не возымел на нее никакого эффекта. А уж после смерти мамы четыре года назад Ирка – его разлюбимая сестренка – и вовсе уверилась: она куда лучше брата знает, что необходимо ему для счастья, – и ничего не хотела слушать.

Миша и Лиза расстались. И как бы ни было ему жаль «неплохую девушку», он не собирался жениться на первой встречной. А, собственно, ею ведь Лиза и была. Ее привела Ира, как только они поговорили, да просто даже в шутку обмолвились, что Мишке пора жениться. Он был тогда в состоянии, близком к запою. Только вместо водки – рисунки, а вместо пустых бутылок на полу валялись карандаши и изрисованные листы из альбома. Он погружался в придуманные им сюжеты, он жил в этом идеальном, по его мнению, мире. Мире, где неточности и ошибки так легко исправить прикосновением ластика. Уйдя из ОМОНа, Миша не знал, куда себя деть, как реализовать себя в жизни.

Зато Ирина знала. Через пару дней она появилась на пороге его квартиры – с Лизой. Пришли выводить его из «запоя» – тортиком и разговорами о прекрасном. Как оказалось, Лиза тоже рисует, но только куда с большей пользой для собственного бюджета. Как дизайнер она имела свое небольшое агентство. Миша ничего в этом не понимал, но с улыбкой кивал. Нет, она ему понравилась, но… Пожалуй, понравилась, и все.

Они нашли общую тему для разговоров. Она восхищалась его рисунками. Он не сопротивлялся, хотя прекрасно понимал, что покажи он ей сейчас мазню акварельными красками, сделанную в трехлетнем возрасте, и она завизжит от восторга. Миша не был уверен в том, что Лиза влюбилась в него, но ей почему-то очень нужно было замуж. И почему-то именно за него. Может, они решили породниться с Иркой для совместных пикников по выходным? Но почему обязательно впутывать в это его? Ведь можно же собираться вместе просто как друзья.

Теперь-то он понимал, что с Лизой ему было хорошо ровно до тех пор, пока они были друзьями. Секс обязывал. Так уж повелось у людей – человек, делящий с тобой постель, со временем начинает требовать большего, чем секс по выходным. И наступает момент для предложения съехаться. В его случае все произошло очень быстро.

Предложение поступило, когда он лежал без сна после страстного занятия любовью. Лежал и думал: сможет ли он завтра продать хоть что-нибудь из своих творений. И вдруг… Как человек разумный, он этого предложения ожидал и, в общем, даже и не был против, но то, как обыденно сделала это, вернувшись из душа, Лиза, его шокировало. Он оказался не готов.

Она примостила голову ему на грудь. Влажные волосы приятно пахли каким-то тропическим фруктом. Появление ее шампуня и зубной щетки на полке – очень важная ступень в их отношениях – осталось им незамеченным. Ее нежная рука пробежалась по животу, вокруг пупка и спустилась под простыню к паху. Кровь прилила, и тонкая ткань вздулась бугорком внизу живота. Ничто не предвещало беды. Потом Лиза подняла голову и посмотрела Мише в глаза.

– Как ты думаешь, когда мы поженимся?

Бугорок начал опадать, словно сугроб под лучами весеннего солнца. Мысли о сексе, как и до этого обитавшие в его голове мысли о завтрашнем заработке, вылетели, исчезли. Образовались пустота, вакуум, в котором плавал, словно заставка «Объемный текст» на экране монитора, вопрос: «Почему я?»

Она все поняла без слов.

Проходив несколько дней с мыслями о собственной ничтожности, Мишка пошел к сестре за советом. По дороге он взвесил все «за» и «против». Много перечислять не пришлось. Уже возле квартиры сестры он решил, что женится на Лизе независимо от того, что ему насоветует сестра. Но вышло все как вышло. Муж Иры – Серега до колик в печени не любил все эти бабьи заговоры и поэтому с легкостью сдал «сваху». Рассказал Мише о том, как Лиза, сидя на кухне с бокалом мартини, плакалась Ире «об уходящих впустую годах», и скоропалительном решении Мишкиной сестры «помочь брату».

Сейчас Миша не мог понять, почему он прямо не сказал девушке, что не любит ее. Он просто ушел в свой «художественный запой». Второй раз за три месяца с небольшим. Кстати говоря, именно Лиза действительно вывела его из первого (это она ему посоветовала попробовать себя как портретиста на Арбате), а во второй – препроводила вместе с Иркой. Вот рисунки того периода как раз и привлекли внимание Ильина. Киношные и книжные маньяки, слегка разбавленные «упырями» из настоящего – Пичушкин на фоне клеток шахматной доски и Чикатило с улыбкой злобной лягушки. Нет, это совершенно не значит, что он рисовал цветы и облака, когда на душе было легко. Чаще всего он рисовал то, что видел. И это с завидной регулярностью были не облака. Он тяготел к мужским (а почему бы и нет, ведь есть же мужская проза или мужское кино) рисункам. Жестким и точным, как жизнь.