Людоед,

Виктор Ильин сидел за столом в своем кабинете, когда вошла Аня.

– Ты так домой и не поехала.

Майор не спрашивал. Он знал.

– Нет. Надо было заскочить по делам.

– Заскочила?

– Да, – ответила Аня, чувствуя себя неловко, будто ее застукали за чем-то постыдным. Она ждала, что майор спросит о том, что это за дела.

– Молодец, – майор погладил бороду. – Свидетели на автостанции никакие.

Это могло быть как вопросом, так и утверждением – по интонации Аня не поняла.

– Опросил кассиршу – ничего. Бабулек, продающих там поблизости цветы, – ничего. Продавца из павильончика напротив. – Ильин поднял взгляд на Аню. Все с тем же раздражающим ее прищуром. – Продавщица – ангел, но сказать по сути так ничего и не смогла. Зато все как одна: «Федюня-поганец Лизку загубил!» Его еще до отдела не довезли, а они уже рвутся его растерзать.

– Народная молва быстрее пули, – сказал Михаил Леонов, неслышно войдя в кабинет.

– Да, – кивнул майор и встал. В руках у него был какой-то листок. – Присаживайтесь, господа полицейские.

Михаил присел на стол у входа. Аня взяла себе стул и села, скрестив руки на груди.

– Итак, что мы имеем по Мамонову? – Майор Ильин прикрепил к магнитной доске фото трупа, найденного в лесу за конюшней. – Первый труп так и не опознан. – Он прикрепил рядом еще два снимка: головы и кисти руки. – Рука во дворе старушки Болюты принадлежит безымянному телу. – Майор ткнул пальцем в первый снимок. – Что нам подсказывает – убийца здесь один. И нам предстоит выяснить – кто он.

От волнения Аня даже привстала со стула. Виктор Ильин посмотрел на Рыжову.

– Что, Аня?

– Федор не причастен?

– Я бы не был так уверен…

Дверь открылась, и в кабинет вошел Гринько.

– Вовремя ты, – усмехнулся майор.

– Вот, братцы. – Гринько устроился за столом Миши Леонова и начал раскладывать принесенные с собой бумаги. – Размер обуви тот, но это единственное, что связывает эти ботинки со следом в доме убитой.