— Оставим это, мистер Альфред Хивенрок, — произнесла она, делая упор на имени, — прошу вас следовать за мной.
Дом был прекрасен, уютно меблирован и поддерживался в отличном состоянии.
— Во что вам обходится прислуга? — спросил я.
Я ждал ответа с тоскливым чувством.
— Вот уже несколько месяцев я обхожусь без нее. Место пустынное, но мне здесь нравится. Однако поддержание дома в порядке становится трудным для меня одной.
Я недовольно махнул рукой.
— Вы, несомненно, найдете прислугу в Эльмсе, — быстро ответила она.
— Или в Лондоне, не беспокойтесь, — сказал я. — Одиночество мне по нраву.
Я подошел к окну и принялся любоваться кладбищем. Время от времени, словно погруженный в собственные мысли, я бормотал:
— Да! Именно так… Это, похоже, мне подойдет.
Я повернулся к ней, и голос мой стал более визгливым, чем прежде.
— Послушайте, малышка… — я заметил, что она подавила возмущенное движение головой, — я — человек откровенный и чистый, как золото, но это не означает, что собираюсь бросать золото через окна и двери. Ваша лачуга мне нравится, чтобы взять ее в аренду, но не требуйте от меня заоблачных цен, иначе сделка не состоится.
— Сто фунтов в год? — осведомилась она. — И договор на три года.
— Гуляйте, — завопил я. — Половину и не больше.
— Не хотите, не надо, — устало сказала она, — я назвала разумную цену.
— Скажем, шестьдесят фунтов и плачу наличными…
Я вытащил из кармана пачку банкнот. Это были деньги для розыгрышей, за которые я заплатил по три шиллинга за сотню. Мы сговорились на шестидесяти фунтах, и я не скрывал радости.
— Расписочку, дорогуша. Вы совершили прекрасную сделку. Я не жалуюсь, хотя, на мой взгляд, аренда высоковата. Ну а теперь по стаканчику?
— У меня нет вина, чтобы угостить вас, — холодно сказала она.
— У меня есть, что надо, — сказал я, извлекая бутылку из кармана, и схватил два стакана, стоявших на буфете.