Круги ужаса

— Вот как! — воскликнули мы втроем, одновременно успокоенные и взволнованные.

— Вам приснился кошмар, — сказала Мета, — мне знакомо это: когда просыпаешься, то прячешь голову под одеяло.

Но Фрида вновь отрицательно покачала головой:

— Все совсем не так. Мне не приснилось. Я вдруг проснулась и тогда… И в моей комнате был большой страх.

— Боже, — воскликнула я, — это ничего не объясняет!

Фрида с отчаянием тряхнула головой:

— Предпочла бы просидеть всю ночь на пороге дома под дождем, чем вернуться в эту проклятую комнату. Я ни ногой туда!

— Пойду посмотрю, что там происходит, — заявила Элеонора, накидывая на плечи шаль.

Она с минуту поколебалась перед старой рапирой отца, висевшей среди университетских наград, пожала плечами и, схватив канделябр с розовыми свечами, вышла, оставив после себя ароматное облако.

— Не позволяйте ей идти одной! — с испугом воскликнула Фрида.

Мы медленным шагом подошли к подножию лестницы. Свет от свечей Элеоноры терялся, растворяясь в полумраке лестничной площадки перед чердачными помещениями.

Мы остались стоять в полумраке у первых ступенек… Потом мы услышали, как Элеонора открыла дверь. Минута томительной тишины. Я почувствовала, как рука Фриды сжалась на моей талии.

— Не оставляйте ее одну, — простонала она.

И в то же мгновение раздался ужасающий вопль. Я предпочла бы умереть, чтобы не услышать его вновь. Тут же Мета вскинула руку и крикнула:

— Там!.. Там!.. Лицо… Там…

Дом наполнился звуками. Советник и фрау Пилц возникли в ореоле высоко поднятых свечей.

— Элеонора, — икнула Фрида… — Боже, как мы ее найдем?

Ужасающий вопрос, на который я тут же ответила:

— Мы никогда ее не найдем.

Комната Фриды была пуста. Подсвечник стоял на полу, а свечи продолжали безмятежно гореть, распространяя нежный розовый свет.