— Похоже, что собирается серьезная гроза, — проворчал Вельдер, вытирая пот платком. — А я собирался показать вам новое достижение Цезаря. Мне удалось научить его брать со стола бокал с пивом и делать вид, что он выпивает с нами за компанию, хотя он пока еще не умеет аккуратно переворачивать бокал, не расплескивая содержимое. Но этот опыт придется отложить, так как включать автомат в грозу слишком опасно. Мне нужно будет отключить его от сети, потому что сильный грозовой разряд может разрушить его сложную начинку.
Он опустил рубильники и даже вывинтил контрольные лампочки.
Робот застыл неподвижной глыбой в дальнем углу комнаты, на своем обычном месте.
Вскоре после этого гроза в полной мере проявила свою ярость.
Удары грома, похожие на артиллерийские залпы, сотрясали дом до основания, дождь рушился сплошным водопадом, крупные градины били в стены и окна с опасной силой и разнесли вдребезги стекла теплицы. Чудовищные вспышки молний ослепительным пожаром заливали пространство.
Внезапно нас ослепила вспышка, гораздо более мощная, чем все предыдущие; сплошное зарево фиолетового огня, настоящее огненное цунами, сопровождавшееся оглушительным грохотом взрыва гигантской авиационной бомбы.
— Тополь! — воскликнул Вельдер.
— Оба тополя! — закричал я.
Два громадных тополя, стоявших стражами у начала подъездной аллеи, рухнули в огне и дыму.
Я все еще продолжал с ужасом смотреть на горящие деревья, когда услышал приглушенный вопль Вельдера.
Трясущейся рукой он указывал на робота.
Автомат шатался, дергался, нелепо двигая руками; внезапно он кинулся к столу, издавая страшный хрип.
— Этого не может быть! — закричал Вельдер. — Он отключен от сети!
Бешено мотающиеся руки автомата зацепили стол; послышался звон бьющейся посуды.
— Это невозможно! — уже тише повторил ошеломленный Вельдер.
Робот закрутился на месте, словно волчок, потом бросился в сторону и врезался в буфет, превратив находившуюся в нем посуду в груду битого стекла.
Не знаю, почему, но в этот момент я окликнул робота, совершив очевидную глупость:
— Цезарь!
Робот застыл на несколько секунд в странном оцепенении, потом медленно повернулся в мою сторону.
Господи!